Анна Букатова: «Беги, Ромео. Беги!»

3 мая в Театре-Театре состоялась премьера спектакля «неРомео, неДжульетта». 

На премьеру я шла подготовленной. Накануне состоялся эфир с режиссером Владимиром Гурфинкелем, который 40 минут объяснял, что «неРомео, неДжульетта» - это совсем не то, что мы привыкли понимать под главной Шекспировской трагедией. Однако, я все равно была удивлена.

Спектакль открывала сцена по стилю и поведению артистов, напоминавшая известный юмористический телепроект 90-х «Маски-шоу». Ни одна деталь на сцене не говорила о Вероне или романтике. Клоуны в советских одеждах в странном групповом танце цитировали шекспировский текст нарочито комично и бессвязно. Враз произносились отрывки из начала и конца трагедии. Джульетта пыталась отравиться из половника, Парис просил кого-нибудь его убить, другой герой сделал это самостоятельно, ударив себя двумя пальцами в глаза. В других сценах Леди Капулетти душила и била свою дочь, а Ромео танцевал танго сразу с двумя Джельеттами. Ну, и всегда на сцене было множество молодых и сексуальных тел. Сменялись группы актеров, их одежды, музыкальное сопровождение, декорации. Сюр оставался. Минуте на десятой действа я поняла, что в новой постановке от Шекспира нет ничего, кроме надписей на футболках актеров.

Впечатление кардинально меняется за 15 минут до конца спектакля. Очередная смена сцен, в очередной раз неотягощённая сюжетной нитью. На сцене появляются знакомые памяти персонажи. Они выглядят привычно «по-шекспировски», сдержанны и красивы. Они, наконец, говорят то, что зритель ждет от них уже 40 минут. Правда, умирает Джельетта не по классику, зато очень по-молодежному – от поцелуя любимого, на губах которого все же остался яд.

Переваривая увиденное, ты понимаешь, что режиссер Гурфинкель осознанно устраивал буффонаду, пошлил и провоцировал зрителя. Превращая трагедию в комедию посредством фарса, кажется, он лишь старался возбудить наше восприятие. Чтобы что-то красивое и чистое отозвалось там ярче и сильнее. Спроси человека, что для него сейчас самое важное на свете? Человек начнет перебирать своих близких, успехи и недвижимость. Он вспомнит про действительно важный кислород, только когда его ему перекроют. Так вот, с этим спектаклем что-то похожее.

Самая известная трагедия о любви на свете имеет несколько тысяч постановок в мировом театре. Пермяки решили сочинить такой спектакль, который свет еще не видел. Постановщики прямо говорят, что шекспировский текст был для них лишь поводом. Люди сегодня чувствуют по-другому, не так глубоко. В XVI веке не было интернета, телевизоров, кинотеатров, психоаналитиков, политиков. Народу нечем было себя занять. Оставалось чувствовать. Режиссер Гурфинкель уверен, что чувствовать, как тогда, мы с вами не умеем. И к счастью. А если так, зачем врать? На сцене XXI века о любви надо говорить современным языком. Уверена, что «неРомео, неДжульетта» будет иметь успех больший, чем пермский классический балет «Ромео и Джульетта». Хорошо ли это? Не знаю. Но это так.