Программы / Время Ч

Анастасия Сечина: Говорим о фигуре, знаковой фигуре этой восьмилетки, фигуре времени Ч – Людмиле Анатольевне Гаджиевой. Оценки этого человека неоднозначны, поэтому мы хотели бы представить разные точки зрения. Представим наших гостей, которые будут нам помогать.

Юрий Бобров: Условно защитником политики Людмилы Анатольевны Гаджиевой будет Анна Деменева директор школы №43 Анна Деменева.

Анна Деменева: Здравствуйте.

Юрий Бобров: И Адиля Бушуева, экс-директор лицея №9.

Ангелина Бушуева: Здравствуйте.

Анастасия Сечина: И Адиля Аббасовна у нас здесь на правах обвинителя? Так можно сказать?

Юрий Бобров: Как минимум критика…

Ангелина Бушуева: Вы знаете, однозначное мнение о том, что такие люди как Гаджиева, во главе такого департамента быть не должны однозначно. У меня твердое убеждение, что если прошли чиркуновские времена, то вместе с Чиркуновым должна была уйти и Гаджиева.

Юрий Бобров: Возьмем это как за предварительное мнение. Тогда Анна Анатольевна, ваше мнение без раскрытия тезиса.

Анна Деменева: Я с уважением отношусь к мнению Адили Аббасовны, но придерживаюсь другой позиции сама, поскольку считаю, что время и Людмилы Анатольевны и то, которое было, и сейчас как она работает, это время серьезных достижений пермского образования и время перемен, поэтому для меня это время связано с большими надеждами.

Юрий Бобров: Предлагаю послушать фрагмент интервью с Татьяной Юрьевной Снегиревой, с бывшим директором дома Учителя и ее оценкой деятельности Людмилы Гаджиевой.

ЗАПИСЬ:

Татьяна Снегирёва: Госпожу Гаджиеву не приняло практически все наше педагогическое сообщество. Не ожидали такой прыти и оказались бессильны перед ее натиском. Уже тогда было ощущение какой-то странной личности, немного неподходящей ни по внешнему, ни по внутреннему облику системе образования. Ускоренными темпами пошла оптимизировать, закрывала, освобождала помещения образовательных учреждений. Потом неугодных и непокорных начала топтать, потому что поняла, что при ее реформах очень много людей, которые начали возникать против этих действий. Страх перед ней у людей появился, потому что если кто-то говорил свое мнение, сразу была реакция, сразу все... на выселки. Как в сказке Корнея Чуковского «Тараканище» испугались все козявочки этой букашечки… Профсоюз не выступил в роли храброго воробья, переговоры велись какие-то с профсоюзом, все тоже там понимали, что надо что-то делать, но дальше круглых столов никуда дело не пошло.

Юрий Бобров: А какую роль тогда выполнял Дом Учителя тогда, в момент до Гаджиевой, в начале ее деятельности и сейчас?

Татьяна Снегирёва: У нас была своя культурно-досуговая функция, как дом культуры учителей, где были хоры, вокальная студия, театр молодежный «Новое поколение» шил, вышивал, лепил и рисовал, курсы были разные у нас для ветеранов педагогического труда. Они могли у нас реализовать свои идеи по поводу того, что… рисовать, хотелось им когда-то, а у нас они рисовали. Мы хотели помогать учителям в их «послешкольной» жизни. И для многих Дом Учителя стал вторым домом, и, конечно, это было радостно.  
И когда я Гаджиевой, когда она знаете, зуб то точила, что ей нужно было что-то другое, что-то свое, не отчитывались же они за то, что учителя там поют, что им хорошо, и за психологическую эту разгрузку, которая тоже очень важна была для учителей, для ветеранов, и поэтому все хотела нас переиначить. Сначала предложила, когда уже окончательно осела, не и.о., а начальником, предложила нам стать отелом центра развития образования, культурно-досуговым отделом. И при этом, на Сибирской,12 у нас уже не будет юридического адреса. Вот, что самое-то интересное… тихой сапой. Что дурочка Снигирева согласится – вывеска пусть останется, но юридического адреса не будет. А это говорит о чем? О том, что возможно и Дом от сюда вообще убрать.

Юрий Бобров: Напомните просто, как все это происходило?

Татьяна Снегирёва: 10 мая мне выдали трудовую книжку. Меня пригласили в департамент образования, я думала, что опять на очередной разговор на тему как мы на Новый год будем определяться со своими приоритетами… Все по плану у нас шло, и ничто не предвещало того, что вот  так вдруг вышвырнут. Хотя напряжение то было у нас… Они занялись подкупом ветеранов педтруда, и прежде чем меня вот так выпнуть, они решили, что ветеранов надо обязательно обласкать. Никогда не приходили в Дом Учителя, кстати и сейчас им ветераны не нужны, и ни на одно мероприятие даже Ежова не приходит, потому что ей некогда,  она же другими делами занимается, для нее Дом Учителя это только вывеска.

Какое-то время выходили на пикеты и надеялись, что Гаджиева сообразит, что творит. Но у многих уже тогда было ощущение, что убирать надо именно Гаджиеву. В школах уже давно хотели написать, что «Гаджиевой нет!», «Долой Гаджиеву!» и т.д.  И вот нам принесли эти плакаты уже быстренько из школ. Многие говорили: «Татьяна, мы итак тебя уважали, а тут вовсе думаем ты герой, пермская Жанна д'Арк…». Я думаю: «Только на костре меня сжигать не надо». Понимаете, после того как все узнали, что меня уволили, началось движение, все почувствовали, что это последний пунктик, последняя искорка, которая разжечь могла, может тогда что-то могло и произойти. И уже тогда говорили, что власти решили что-то делать, но чего-то (неразборчиво). Этими жаркими днями, тем что каникулы, и многие до сих пор переживают, что тогда два года назад не случилось того, что могло бы случиться. 

Как выходить из этой ситуации? Нужна сегодня хорошая, мудрая команда. Интеллектуальная, интеллигентная, порядочная. Не страх перед которой должен быть…

КОНЕЦ ЗАПИСИ

Юрий Бобров: Мы прослушали фрагмент интервью с Татьяной Снегиревой.

Анастасия Сечина: Развернем два тезиса. Адиля Аббасовна, обоснуйте свою позицию.

Ангелина Бушуева: Я окончила Тульский политехнический институт, в образование попала, так сказать… попала. Это было в 92 году, где я получила школу, специализированную техническую школу, которая базировалась на площадях колледжа Славянова. И пришла я в школу с таким настроением – создать школу, в которой нет изгоев, в которой нет ни одного невостребованного учителя, чтобы комфортно было любому ребенку и каждому учителю. Поставила такую цель и мне кажется, что мне это удалось. Школа оказалась настолько комфортной, что они поступали в 10 и 11 классы. И, конечно, мы, когда нам были предоставлены лучшие аудитории, помощь была оказана с педкадрами, сделать на земле такое место, где пусть мало детей, было около 200, получаем шестигрупповой детский сад на Студенческой, мне дается два месяца, говорят, что если через два месяца школа не откроется, помещение мы у вас заберем. Ни копейки от департамента. За эти два месяца я нахожу деньги, открываю школу вместе с детьми. Вместе с родителями. Это знаете, какая-то народная школа получилась. Потом ввели это подушевое финансирование, выживать стало очень тяжело, мы сделали заявку и получили статус лицея, так как финансирование на лицейного ребенка несколько побольше. И вот все заканчивается в 2008 году, когда Гаджиевой Людмиле Анатольевне в рамках оптимизации нужны детсады, нас выселить из этого помещения. И нас перемещают в 151-ю. Естественно когда столько вложено, я уже подумывала закончить свою образовательную деятельность, но мне родители сказали, что мы детей отдадим, только если вы туда переходите и остаетесь в качестве директора. Перехожу туда, перевожу школу – это тоже, знаете маленький пожар, когда школа прожила уже столько лет, ее надо переселить. Получаю очень запущенную школу и начинаю поднимать ее из руин. Всем известно, что 151 школа прогремела на тот момент своими уголовными делами, там приписывались мертвые души… И вот эту школу я начинаю приводить в порядок. Сама бегаю, выбираю колер, чтобы школа стала солнечной, всякие радужные цвета, и даже двор весь, ну вот вы знаете…

Юрий Бобров: Адиля Аббасовна поворачивается ко мне, да, я знаю. Это моя школа, я ее заканчивал. Надо добавить, что это самая новая школа в Перми. И вы вместо детсада получили огромную школу.

Ангелина Бушуева: Да, и у меня детей оказалось 1200 человек, педсостав вместо 22 человек стал 66, 100 человек вместе с обслуживающим персоналом. И я начинаю строить мосты. Сначала там появляются надписи типа «9 лицей фуфло», «Школа 151 рулит» и т.д. Дети тоже очень разный контингент…

Анастасия Сечина: Адиля Аббасовна, у нас одна минута до рекламного блока и я прошу вас завершить свою мысль.

Ангелина Бушуева: Мысль такая, что когда я эту школу привожу в порядок, получаю с таким контингентом статус лицея, капремонт кровли, которая текла вплоть до подвала, я все это сделала, а меня приглашают в департамент образования и, не зная о чем начать разговор, говорят: «А вы же вроде переезжали сюда и давали обещание на 1 год только переехать». Я говорю: «Так вы меня пригласили, чтобы предложить написать заявление об увольнении? Я так понимаю?». Это мне говорит Карлагина, начальник отдела управления персоналом. И можно понимать мое состояние, когда столько дел сделано… Я говорю: «Уже возраст у меня действительно солидный, и я сама не люблю людей пенсионеров  в душе, которые на работу приходят, чтобы там отбыть и какие-то деньги получить». Я работала с любовью…. Говорю, мол, как же вы работаете с кадрами? За 19 лет работы первый раз попасть в отдел работы с персоналом для того, чтобы тебе предложили заявление написать об увольнении…

Анастасия Сечина: А чем они мотивировали?

Ангелина Бушуева: Тем, что я якобы, когда со Студенческой переезжала, как будто я кому-то пообещала, что я туда переезжала только на год. Но я так понимаю, что на тот момент была кандидатура, которой нужно было подыскать место, это вот новый директор, которую поставили вместо меня, и вот наверно посмотрели школы на Садовом, какую бы школу ей можно было бы предложить… школа ухоженная, статус лицея она уже получила, поэтому своему человеку можно такое место хорошее предложить.

Анастасия Сечина: То есть ваша основная претензия – непорядочность. Фиксируем это таким образом?

Ангелина Бушуева: Да, можно так.

Анастасия Сечина: Анна Анатольевна, вы находитесь здесь на позиции защитника Людмилы Гаджиевой – человека, которого мы обсуждаем. Во-первых, надо ответить что-то Адиле Аббасовне, то есть, как вы можете прокомментировать то, что сейчас услышали, а затем разверните свой тезис, озвученный ранее.

Анна Деменева: Я хочу сказать, что с большим уважением отношусь к директорам, которые проработали много лет на позиции руководителя школы. Потому что действительно это не просто работа, это служение, это образ жизни, то есть человек полностью посвящает себя тому, чтобы создать образовательное учреждение, это не формальное отношение, это действительно человеческий подвиг – служить многим и многим детям. Конечно, в такой ситуации, когда люди приходят в образование, отдают образованию всю свою жизнь…

Юрий Бобров: Хорошо, как в таком случае должны приниматься… ведь мы понимаем, что проблема Адили Аббасовны - это лишь эпизод в череде таких увольнений многих директоров. И, Адиля Аббасовна, поправьте, если я ошибусь, по-моему, были публичные скандалы…

Ангелина Бушуева: Были, были… и директора школ и заведующие детсадами. И при чем это все люди, у которых есть своя позиция, своя точка зрения и если какое-то несогласие с Гаджиевой проявлялось, то это сразу человек подвергался такому…

Анастасия Сечина: Вы можете сказать, что здесь что-то не так?

Анна Деменева: Я вижу ситуацию, несколько иначе, в другом ракурсе. Я вижу ситуацию исходя из того, как в настоящее время функционирует система образования. Позицию школы и руководителя определяет то количество учеников, которые выбирают образовательное учреждение. То есть, сколько в школу пришло детей – вот настоящая оценка образовательного учреждения. И в этой ситуации получается система настроена таким образом, что руководитель учреждения…

Юрий Бобров: Как менеджер завлекал к себе детей…

Анна Деменева: Не как менеджер. Руководитель выстраивает жизнь в образовательном учреждении таким образом, чтобы приходили дети и были рады в этой школе. По сути, у руководителя департамента образования по влиянию на образовательное учреждение очень мало. Потому что есть определенные нормативы финансирования, эти нормативы идут в соответствии с количеством учеников и какую-то политику внутри школы или по отношению к директору школы у руководителя департамента образования полномочий недостаточно.

Юрий Бобров:  Анна Анатольевна, кто вас нанимает на работу и кто вас увольняет?

Анна Деменева: Меня принимает на работу начальник департамента образования, но всю мою деятельность как руководителя контролируют родители школы – это наблюдательный совет, это управляющий совет, это коллектив, потому что очень важно, чтобы руководителя оценил коллектив и поверил в него…

Юрий Бобров: Ну, это понятно, это общие моменты, но тем не менее принимает вас на работу начальник департамента образования.

Анна Деменева: Руководитель департамента действует в правовом поле и это нормальные трудовые отношения.

Анастасия Сечина: То есть, вы предлагаете оставить за скобками категорию порядочность/непорядочность, введя в скобки категорию законно/незаконно.

Анна Деменева: Да.

Анастасия Сечина: Пока мы на этом поставим точку, мне бы хотелось, чтобы вы развернули свой тезис о том, что при Людмиле Гаджиевой были серьезные достижения в сфере образования, произошли определенные сдвиги. О каких достижения, каких сдвигах речь?

Анна Деменева: Я считаю, что Людмила Анатольевна очень профессионально работает, и те задачи, которые стоят перед муниципальными системами образования, она выполняет на достаточно высоком уровне.

Анастасия Сечина: Это общие фразы, вот достижения – это что?

Анна Деменева: Наш муниципалитет практически единственный в России имеет полный норматив финансирования образовательного учреждения. Это означает, что в других муниципалитетах норматив обеспечивает фонд оплаты труда, наш норматив покрывает полностью расходы и по материальному содержанию образовательного учреждения. Это значит, что все ресурсы, которые есть в системе, они доходят до учреждения по справедливому принципу, то есть, сколько к тебе пришло детей, столько получил ресурсов. Нигде в другом регионе нет такой практики. Это позволяет финансировать не только государственные образовательные учреждения, но и не государственный сектор, если туда пришли дети. Это норма только сейчас становится общепринятой и в принципе об этом новый закон об образовании.

Анастасия Сечина: То есть, этот принцип подушевого финансирования, о котором велись жаркие споры, вы оцениваете его в принципе и то как это было реализовано под руководством Людмилы Гаджиевой, вы оцениваете положительно?

Анна Деменева: Принцип позволяет быть более справедливой.

Юрий Бобров: Адиля Аббасовна, вы сказали, что вам это было мотивировано со стороны Людмилы Анатольевны тем, что было необходимо восстановить детский сад.

Ангелина Бушуева: По поводу справедливости. В вашем случае вы освободили помещение для дошкольников, и оно оказалось востребованным. В моем случае, учителя сейчас проходят мимо этого здания и видят, что этот мир разрушен. Только новые стеклопакеты были поставлены, а они все сплошь разбиты. Внутрь заходили туда журналисты «Пермского обозревателя»: установленные пожарные сигнализации, а мы все помним, сколько они стоят, там все коробки раскурочены, сигнализация приведена в полную негодность. Там кушетки. Спят БОМЖи, в раковинах бутылки, двор весь загажен банками, бутылками. Сарай весь развалился, деревья падают. Рядом центр развития ребенка, и его директор просила у Людмилы Гаджиевой: «Тут рядом учреждение, отдайте его нам». Нет не отдали. Рядом гуманитарная школа 15-я, у меня шестигрупоовой детсад, там двеннадцатигрупповой… до сих пор помещение пустое. То есть при этом у нас очередь в детсады. На сегодняшний день у нас 37 таких учреждений, которые вот стоят такими невостребованными, неотремонтированными. Вы знаете, когда меня уволили, мне даже объясняли якобы чуть не профнепригодностью. Это я 19 лет проработала, добилась, что у меня столько медалистов было…

Анастасия Сечина: То есть, вот я вас спрашивала, чем тогда мотивировали, все-таки дали вам объяснения?

Ангелина Бушуева: Ну, это там уже в газете обсуждения были. Потому что я тогда сама сказала, что я еще хочу поработать на том, что я сделала в 151 школе, у меня начались проверка за проверкой. В году до пяти комиссий приходили, они мне работать не давали постоянно… еще вот такой факт – сдаем школу, меня ставят на 5 августа, при этом все знают, что ремонт кровли по договору заканчивается 19 августа. 3 этаж, кровля открыта. Могу я отремонтировать 3 этаж, если у меня кровля открыта, в любой момент может пойти дождь? Я прошу перенести меня по графику, потому что я не могу закончить ремонт до 5 августа. Тогда на 13 августа меня переносят, еще на неделю. Я уже беру на свой страх и риск, ремонтируем третий этаж, работаем круглосуточно. Я хожу, смотрю на небо – только бы дождь не пошел, потому что, если дождь, то ремонт третьего этажа – это такие средства затрачены – все пойдет насмарку. Вот кому нужны такие методы работы? То есть у нее очень избирательные методы работы – кого-то ставит в такие условия, что просто невозможно выполнить ее распоряжения.

Анастасия Сечина: Анна Анатольевна, почему, как вы считаете, на одной территории имеют место быть столь разные истории? При прочих других равных, две разные истории…

Анна Деменева: Я бы хотела еще прокомментировать вопрос по детсадам, которые неотремонтированные стоят. Просто год мне посчастливилось поработать в департаменте образования, это был очень интересный год с точки зрения профессионального развития, и я знаю, что ежегодно на бюджетную комиссию города выносился вопрос о том, что необходимы средства на восстановление детсадов. Но это не вопрос департамента образования – выделение средств, на те расходы, которые не предусмотрены основными полномочиями муниципалитета. То есть это дополнительные расходы. Они как потребность департаментом выносились. Но бюджет города ограничен, и возможности покрыть все расходы, нет. 
Когда начинаются человеческие отношения, отношения, связанные с судьбой человека, люди работают совершенно необыкновенные в системе образования и воспринимают мир гораздо тоньше, чем может быть люди из других сфер. И поэтому в этой ситуации я не могу встать на сторону ни одного, ни другого человека.  В условиях, когда возникают такие трудовые разногласия, то выяснять их нужно, на мой взгляд, в порядке суда.

Юрий Бобров: Хорошо. Но вот я не слышал десятков интервью, где бы Людмила Гаджиева говорила, что вот помещение лицея №9, что депутатами не выделено денег, чтобы его хотя бы законсервировали, чтобы там БОМЖи не жили. Тем не менее, Анна Анатольевна, вы сказали, что образование это отдельная особенная сфера и чуть-чуть предварили мой вопрос. Ведь нет такого ни в здравоохранении, ни в ЖКХ, чтобы, ну директора они по отношению к Гаджиевой промежуточное звено, чтобы они собирали подписи, чтобы они выходили в пикеты, проводили митинги, обращались к руководителям региона, города. Чем это может быть объяснено кроме особенности сферы образования? Может быть несоответствие того, что было в советское время в системе образования каким-то современным требованиям, отсутствие такого количества денег, чтобы удержать эту систему? Почему это все-таки происходит, если исключить какие-то личностные характеристики, Адиля Аббасовна?

Ангелина Бушуева: Она абсолютно не терпит людей, которые где-то в чем-то проявляют свою позицию несогласную с ней. Знаете, вот элементарный пример. Рядом у нас со школой стадион новый, этот стадион зимой под снегом, приезжает товарищ, я уже сейчас не помню фамилию, и говорит: «Адиля Аббасовна, нужно разгрести все  это поле». Зима, январь. Мы значит должны показать, что на этом поле в футбол можно играть. Гаджиева кому-то там должна показать. Я говорю: «Вы что? Мы это поле утрамбовали, лыжню проложили, дети, начиная с 5 класса, ходят на занятия, 3 четверть начинается. Как раскопать? А кто это потом закапывать будет, утрамбовывать, лыжню прокладывать?». Короче, я принимаю решение, что ничего раскапывать не дам. 3 школы, у которых такой стадион с искусственным покрытием, и у одной из школ уже раскопали, где можно показать эту показательную игру. Я знаю это и говорю, что вот на нем и показывайте. На следующий день у нас конференция в школе, я иду туда, и меня вдруг вызывает Гаджиева и говорит: «Вы что, почему моих распоряжений не выполняете?». Я говорю: «Людмила Анатольевна, 3 четверть, лыжня нужна». Ночью пригоняется техника, расковыряли все поле, котлован вырыли. Никакого показательного футбола там не было. Это что? Это самодурство. И всю 3 четверть детей возили на Динамо учителя физкультуры.

Анастасия Сечина: Вопрос Анне Анатольевне тот же самый. Действительно в данном случае мы наблюдаем не завершающийся многолетний конфликт, буквально недавно было его обновление, потом опять поползли какие-то слухи, которые Николай Карпушин уже опроверг, но, тем не менее, поползли о том, что Людмила Гаджиева будет отправлена в отставку. Это история не одного года и точно не года сегодняшнего. Почему?

Анна Деменева: Могу только сказать, что сколько подписей собрано против Людмилы Анатольевны, столько подписей собрано и в ее поддержку.

Юрий Бобров: Подождите вот к тому самому письму с подписью 50 директоров. Оно настоящее хотите сказать?

Анна Деменева: Да, я ни сколько не сомневаюсь и более того очень уважительно отношусь к этому письму, потому что 50 директоров, ответственных…

Юрий Бобров: Там есть ваша подпись?

Анна Деменева: Нет, моей подписи там нет, потому что…

Юрий Бобров: А лично вы видели тех, кто его подписывал, общались с ними?

Анна Деменева: Да, я общалась…

Юрий Бобров: Просто была очень большая журналистская утка о том, что это выдуманное письмо.

Анна Деменева: Я общалась с директорами, слышала, как они давали оценку этому письму в присутствии общественности. Это действительно взвешенное письмо, где директора отстаивают…

Юрий Бобров: Вы подчиненная Гаджиевой – она принимает вас на работу, вы считаете, что 50 подписей против начальника равны 50 подписям за начальника?

Анна Деменева: Вы меня вводите в пространство, что подчиненные/неподчиненные. Я несколько в другом пространстве хочу это оценить – каждый директор это, прежде всего, гражданин, житель города, человек, который несет ответственность перед родителями и детьми и смотрит им ежедневно в глаза. И когда 50 человек с такой ответственностью перед жизнью ставили свои подписи под письмом это очень значительно. И я не знаю, вот 20 лет проработала в системе образования, чтобы еще директора совершили такой поступок в отношении какого-то руководителя прежде.

Анастасия Сечина: А может быть причина как раз в отношении Людмилы Гаджиевой и директоров много личного? И отсюда в равном количестве берутся как противники, так и сторонники? Потому что с кем-то она, по своим личным причинам, так, а с кем-то по-другому. Не считаете, что в этом причина. И это, кстати, качество непозволительное для руководителя такого уровня.

Анна Деменева: В этой ситуации произошло то, что очень важно для города в целом – произошла консолидация педагогов, и прежде всего она произошла не вокруг Людмилы Анатольевны, а вокруг того, что сумела она за эти годы достичь. Потому что каждый из директоров чувствует те достижения отрасли, прежде всего в том, что мы все стали работать в очень понятных условиях, условиях достаточно высокой независимости от политики, в том числе и департамента. У нас достаточно полномочий для того, чтобы решать вопросы внутри своего образовательного учреждения. И для нас это было достаточно важно. Я присоединилась к разговорам об этом письме после того, как оно было написано и знаю, что другие директора тоже бы подписали это письмо.

Юрий Бобров: Адиля Аббасовна, вы можете оценить и сравнить, как было до Гаджиевой? Что изменилось?

Ангелина Бушуева: Знаете, как-то так вот я жила обособленно интересами своей школы, мне никто не помогал от департамента образования, я делала все с помощью родителей, учителей. Поэтому я не могу сказать, я вот прожила эти годы счастливо вот по 2008, результаты были, успехи, медалисты. Высокая поступаемость. При чем мы не выбирали детей… И у меня проблемы начались только после того, как я переехала в эту 151 школу, когда она была уже приведена в порядок и стала нужна видимо под другого директора. Я только этим объясняю…

Анастасия Сечина: Может вы оказались не готовы к новым правилам игры?

Ангелина Бушуева: По поводу новых правил игры…  вот вы, сколько в этом году 11 классов выпустили?

Анна Деменева: Один.

Ангелина Бушуева: А вот работала на Студенческой, 16, у меня было 267-300 человек детей, я каждый год выпускала 4 11-х класса. Это внедрение новой системы оплаты труда, показатели ЕГЭ, когда все время говорили, что нужны высокие показатели, чтобы учитель смог подтвердить свою категорию, ему нужны были результаты на ЕГЭ. И вот пошла такая политика, что в 10 класс не переводить всех детей -  в 9 классе проучились, если они слабые, знаний каких-то недостаточно и нечего там делать. То есть, пошла политика на сокращение детей, которые переводятся в старшие классы.

Юрий Бобров: Вот в связи с этим вопрос. Сейчас вышли мы на разговор о ЕГЭ. Это же федеральная штука, это не из того, что мы называем «гаджиевщиной». Вот чиновник Гаджиева может уйдет, может не уйдет. Но что останется? Что может быть личное, а что вызов времени. Федеральный тренд?

Анастасия Сечина: Подушевка точно вызов времени…

Ангелина Бушуева: Прежде всего важна личность директора, кто стоит на этом месте и как он строит свою политику в отношениях с детьми и родителями.

Юрий Бобров: Анна Анатольевна, вы поддерживаете фигуру, вместе с тем – уходит Гаджиева, что остется?

Анна Деменева: То, что сейчас происходит в пермском образовании это во многом конечно реализация тех принципов, которые заложены на федеральном уровне, то есть мы идем в соответствии с тем, что от нас ждут, прежде всего, федералы. И здесь Людмила Анатольевна может опережающим темпом, но реализует именно федеральную политику. Что касается ее лично, я хотела бы отметить такие черты как ее человеческая независимость, она очень самостоятельна в принятии решений, она выстраивает систему таким образом, чтобы она была и эффективна и построена на справедливых началах.

Юрий Бобров: Нравится, не нравится, но это сильный чиновник, вы хотите сказать?

Анна Деменева: Да.

Анастасия Сечина: Вы можете сказать, что Людмиле Гаджиевой несвойственны решения, основанные на эмоциях и личных впечатлениях, что ее задача соответствовать заданному тренду и законодательству?

Анна Деменева: Я думаю, что она стремится к этому. Для нее это важнейшие принципы: принцип справедливости, принцип независимости и отдача полномочий во всех решениях именно руководителям образовательных учреждений. То есть она в политику образовательных учреждений не вмешивается.  

Юрий Бобров: Когда вы говорите полномочия, вы имеете ввиду распределение бюджета школы директором?

Анна Деменева: Да, она доводит все ресурсы по справедливому принципу до образовательного учреждения.

Анастасия Сечина: А разве возможна в такой сфере абстрактная справедливость? Разве возможно работать здесь, не учитывая индивидуальные особенности людей, учреждений?

Ангелина Бушуева: Вы знаете, мне кажется она очень амбициозна, пиарится и пытается показать, что вот у нас тут столько стобалльников, тут мы по ЕГЭ догнали-обогнали…

Анастасия Сечина: Это нормальное  качество чиновника…

Ангелина Бушуева: Хорошо, нормальное. Но качество образования падает, потому что это стремление к тому, чтобы к ЕГЭ подошли только сильные ученики…

Анастасия Сечина: Увы, оно задано не Гаджиевой.

Ангелина Бушуева: Вы знаете, сколько мы, таким образом, упускаем замечательных учеников не давая им возможности проучиться дальше…

Юрий Бобров: Может быть просто реформа образования в России носит в Перми лицо Гаджиевой? И был бы другой начальник, и он был бы вынужден выполнять эту реформу?

Ангелина Бушуева: Нет, я не думаю. Потому что, вот вы говорите о какой-то справедливости, никакой справедливости нет. Вот даже случай с увольнением Валентины Николаевны (неразборчиво). Ее уволили за то, что она указала, что у нее в лицее очень слабая подготовка в начальной школе - это не понравилось директору. И когда это дошло до Карпушина, и Карпушин сказал: «Восстановить, учителей не хватает». А ей выкидывают трудовую книжку, и когда журналисты Пермского обозревателя приходят и говорят как же так, Карпушин отвечает, это статья в газете была, я ничего не смог поделать…  Такой учитель отличный, востребованный, любимы детьми, она оказалась неугодной, потому что указала, что качество низкое.

Анастасия Сечина: Но если увольнение было незаконным, почему педагог не пошел в суд?

Ангелина Бушуева: Педагог до сих пор из больниц не выбирается…

Анна Деменева: Но Гаджиева не может влиять на директора, то есть увольнение педагога это полномочия директора.

Юрий Бобров: Ну, если я могу уволить директора, то, конечно, я могу влиять на его решения…

Анна Деменева: Ну, это какой директор…

Юрий Бобров: А вот эти конфликты, они не находят ответа. Ведь  эта конфликтность может привести к ухудшению педагогического состава в Перми.  Да или нет?

Анна Деменева: Это благо для пермского образования, что равнодушных нет. Мы видим, что судьба человека в образовании священная и надо относиться с уважением…

Ангелина Бушуева: Надо независимое исследование провести, опросить и родителей и педсообщество…

Анастасия Сечина: У нас есть отличный центр ГРАНИ, который занимается подобного рода аналитикой. Мне кажется было бы отлично, если бы они взяли на себя тему образования и поняли, что здесь вообще происходит. Никакую точку здесь поставить точно невозможно. Мы пока выслушали две точки зрения.