Программы / Пермская этнология

Ведущий: Это программа «Пермская этнология». У нас есть формальный повод поговорить о башкирах в Пермском крае, формальный повод встретиться с председателем курултая башкир города Перми Радиком Рауфисовичем Гариповым, помимо прочего заместителем Муфтия Пермского края от Московского духовного управления, директором пермского  географического  клуба, членом правления   краевого Дома д
Дружбы. Радик Рауфисович, здравствуйте.

Радик Гарипов: Добрый день.

Ведущий: Итак, что такое курултай башкир города Перми?

Р.Г.:  Это общественная организация, в общем-то, скажем так, структурное подразделение Всемирного курултая башкир, который был  организован в городе Уфа относительно недавно, еще в конце прошлого века шла такая работа. Задача очень простая: мы занимаемся этнокультурными проектами, пытаемся на местах наладить работу с населением, именно с башкирским населением. Сотрудничаем с другими организациями, которые, скажем так, решают аналогичные задачи, но  в таком, широком плане. Так что, в принципе, мы обычная общественная организация той части населения, которая является коренной, изначально коренной, которая здесь находилась задолго до появления русских переселенцев, до татар, поэтому мы считаем себя  местными. И соответственно выстраиваем свои отношения со всеми остальными именно как местное население.

Ведущий: А много башкир в Пермском крае сейчас?

Р.Г.: Это вопрос очень серьезный, в каком плане. Статистика свидетельствует о том, что где-то порядка 68, чуть побольше.

Ведущий: Тысяч?

Р.Г.: Да-да, тысяч. На самом деле  все обстоит гораздо сложнее. Перепись 87-го года,  насколько я помню, или 89-го, там было порядка,  может быть,  140, к примеру, может, меньше, может, больше. Вот я сейчас точно не помню,  но за эти годы очень  многие башкиры стали  записывать себя татарами. Вот это проблема и есть на местах, что снижение численности населения именно башкирского этноса связано не   с демографическими проблемами,  потому что это несерьезно, правильно, за такое время снизить так население, когда я знаю,  что никто не уезжал особо отсюда. Это, в общем-то, проблема аутентичности, то есть,  можно сказать,  социальная проблема, социально-политическая даже. Она решается не генетическими способами, потому что здесь совершенно очевидно, что многие  башкиры записываются татарами,  наивно полагая, что это повысит их престиж, может быть, каким-то образом.

Ведущий: Если двигаться  по  направлению к Самаре на автомобиле, проезжая Удмуртию, затем въезжая в Татарстан, то по моему маршруту всегда там сначала проезжаешь  удмуртскую деревеньку Малая Пурга, а затем у нас будет Агрыз. И между ними, я не  знаю, сколько,   может метров… может километр между ними, условно говоря, вот рядом, то есть они  вот удмурты, вот татары. И мы, когда едем по этому маршруту,  регулярно  отпускаем  шутки на тему того, что  вот смотрите: вот удмурты, вот татары, а вот  граница.   Или, допустим, вот граница, где посты. Однажды, разговорившись как раз с удмуртом из тех мест, я узнал от него удивительную штуку. Оказывается, действительно,  такая вот негласная граница, она существует. Они очень четко делят: вот  здесь удмуртская территория, вот здесь Татарстан. Они постоянно ходят друг к другу в магазины, там еще, еще, еще, пересечения огромные, но граница, она стопроцентная.   А вы сейчас говорите о ситуации, когда  башкиры записывают  себя татарами  для того, чтобы повысить престиж в чьих глазах? Я просто совершенно не понимаю. Там люди  живут бок о бок. Вы,  башкиры,  живете в Пермском крае, у вас есть отдельный регион Башкортостан со своими, вот огромное количество своих. Записывают себя татарами. Почему?

Р.Г.: Эта проблема, скажем так,  была создана искусственно и очень давно, еще до революции.  Причина, по мнению очень многих башкирских ученых, заключается в том, что у башкир были вотчинные земли вот здесь, в Пермском крае, и, вообще, по всему Уралу практически – Южный, Средний Урал. Они были закреплены грамотой еще со времен Ивана Грозного. А когда шло промышленное освоение нашего региона, то очень  невыгодно платить большие деньги за то, чтоб там где-то обманом, где-то подкупом выводить эти земли из состава башкирских  племен, башкирских родов.  Этим занимались Строгановы, Демидовы, кстати, сказать.  Это очень такая печальная тема для нас. И очень выгодно было записать…

Ведущий: Выкупали земли?

Р.Г.: Да-да-да-да. Где сгоняли просто силой. Вот это было, да. И те башкирские восстания, которые имели место,  до Пугачева задолго, кстати, они и были, и потом при Пугачеве то было очень активно проявлено. И Осу брали не один раз башкиры вот именно рода Гайна, о котором мы сегодня поговорим, наверно.  Это все было результатом того, что  имело место, действительно, столкновение интересов, и оно выражалось вот в такой печальной форме.  Достаточно сказать, что башкиры, проживающие на территории деревни Кояново, Куяново, можно так сказать, они подвергались  нападкам даже, я уж не говорю там казаков, солдат. Даже  русские крестьяне позволяли себе пойти, погром устроить, пограбить. Такое было.

Ведущий: Притеснение башкир по национальному признаку?

Р.Г.: Именно по национальному признаку. Башкирские ученые это все фиксируют, изучают, все это, в общем-то, есть, можно в Интернете ознакомиться с этим.

Ведущий: А эта история прекратилась?

Р.Г.: Я думаю, до недавнего времени она продолжалась. То есть была выдвинута  некая теория о создании нового этноса, абсолютно нового,  не татары,  не башкиры, вот территория Пермского края, а  татаро-башкиры.  Это еще было до революции, ее раз напомню.  Тоже проталкивались такие идеи,  эти идеи поддержали, кстати, из Казани тоже некоторые ученые, к сожалению. А последнее время этим очень сильно  так это руководствовались в своей деятельности  некоторые чиновники администрации Пермского края. Незабвенная Щукина Раиса Ивановна очень любила  этим пользоваться. Причем, она ссылалась на авторитет Чагина и Черных в этом вопросе.

Ведущий:  Это ученые-этнологи.

Р.Г.:  Это наши ученые, да. Я с обоими разговаривал. Оба мне заявили, что, во-первых, они так не думают, что произошло размывание и того, и другого этноса, создание некого  такого гибрида. Это раз. И, во-вторых, они не давали никакого права чиновникам пользоваться их именем и какие-то такие совершенно абсурдные теории  выдвигать.

Ведущий:  Вот я очень быстренько такой экскурс в историю проекта «Пермская этнология»  отмотаю буквально  на программу-другую назад, когда у нас приходили сюда, сейчас уже, к сожалению,  не вспомню, у меня вылетело имя из головы, сюда приходили представители Бардымского   сельского поселения, они как раз рассказывали про гайнских татаро-башкир.  Вот они представляли  себя именно так. Я к тому, что, в принципе, в архивах нашей программы это можно найти и, как минимум, две точки зрения  столкнуть. Никаких проблем.  Вы говорите, что не может быть такого.

Р.Г.: Конечно,  нет. Потому что Гайна – это название  башкирского племени. Именно башкирского. И называть татар гайнинскими это смешно. По местности я могу понять: пермские татары,  тулвинские татары, ну вот по местности, это допускается. Но  называть татар башкирским племенем это смешно.  То есть это даже неграмотно просто. Тот, кто это говорит, это действительно  люди, которые либо делают  это умышленно, либо просто не знают, о чем они говорят. Буквально недавно,  ну как недавно, уже, наверно,  полгода, как у меня состоялся  очень нелицеприятный разговор, скажем так, «ВКонтакте» с одним из представителей бардымской молодежи, который выложил на своей странице, и не только на своей, на нескольких страницах выложил видео, подписанное «гайнинские татары». Я включаю ради интереса. Оказывается,  этот сюжет снимало башкирское телевидение  про гайнинских башкир, но он подписан «гайнинские татары». Я пытался ему объяснить. Во-первых, это неграмотно. А, во-вторых, зачем вообще ты это делаешь?   Это, говорит, моя позиция какая-то. Вот непонятно, какая позиция.

Ведущий: А есть у вас внутри, есть  вот такое, кровь-то кипит: то есть отстоять свое нужно?

Ведущий:  Вот я сейчас с превеликим удивлением задаю  этот вопрос: а что, есть иерархия?  Хотя бы в среде молодежи есть иерархия: татары круче, чем башкиры?

Р.Г.: Да, это умышленно внедряется с помощью средств массовой информации, с помощью опять же приоритетной политики, которую Бардымский район выстраивает. Мне вот тоже было непонятно, когда в свое время все оборудование ретрансляционное и для телевидения, и для радио  было поставлено из Башкортостана  бесплатно в Бардымский район. Но они платят деньги… аренду канала ТНВ, игнорируют канал БСТ. И уже какое-то очень длительное время идут переговоры, чтобы радио Юлдаш, это башкирское, транслировать то же самое на Бардымский район хотя бы.

Ведущий: ТНВ – это татарский канал…

Р.Г.: Татарский канал.

Ведущий: БСТ – видимо, башкирский.

Р.Г.:  Это башкирский, да. Вот это  мне непонятно. Вот буквально  недавно моя супруга была  приглашена на одну из свадеб  Бардымский район, я не помню село, ну, не суть. Я знаю, что гайнинская башкирка,  невеста, подруга моей жены. Я знаю, что  там ее родня вся гайнинцы.  Но когда они заказывали танцы,  этнические танцы,  они потребовали никаких башкир, ничего чтоб не было. Я когда это узнал, я выразился, конечно, не совсем красиво, может быть, но я выразил такое непонимание: как это может быть? Гайнцы – и говорят никакой башкирской тематики.   Позвольте, а почему? Вопрос возникает. Вот это действительно проблема, когда молодежь Бардымского района считает, что  татарином быть престижней. Я пытался у них узнать,  на чем это основано. С какой стати вообще?

Ведущий: При условии, что «Ак Барс» и «Салават» играют примерно на равных, и «Салават» периодически играет получше.

Р.Г.: Да причем здесь хоккей?  Это уже примитивный уровень, абсолютно примитивный.

Ведущий: Вы понимаете, размышления на тему того,  чья нация круче, это еще примитивнее, чем хоккей. Я вас уверяю.

Р.Г.: Я с этим абсолютно согласен. То есть потеря аутентичности, самоидентичности вот этой национальной, это очень  большая беда.

Ведущий: Давайте к религиозной истории. Башкиры – монотеистичная нация?

Р.Г.: Я думаю, в большей степени даже, чем татарская, потому что такого количества крещеных татар, в процентном соотношении,  которое действительно бросается в глаза, у башкир нет. Может быть, в последние годы в связи с антирелигиозной пропагандой, конечно, появилось много атеистов, это понятно.

Ведущий: В последние годы в связи с антирелигиозной пропагандой?

Р.Г.: Я имею в виду Советский Союз, времена Советского Союза. До этого я что-то не слышал, чтоб были крещеные башкиры вот так вот явно. Чтоб у них были общины, чтоб они создавали свою культуру, как крещеные татары, например. Я вот не хочу сейчас какие-то оценки давать. Но, как явление, это имело место быть. Просто мало, кто знает о том, что  действительно шел  очень серьезный процесс подавления ислама в России, в дореволюционной России, несмотря  на то, что все говорят:  у нас, как бы, все было гладко, все хорошо.  Но когда люди задаются вопросом, кто-то задается все-таки вопросом, почему в Перми, в таком крупном  населенном пункте  каменная мечеть  была построена в 1903-м году. В Осе лет на пять постарше. Всё. Больше каменных мечетей не было. Но дело в том, что существовал запрет  на строительство каменных мечетей в Российской империи. 

Ведущий: То есть деревянные времянки какие-то были?

Р.Г.: Да, времянки были. И,  судя по архивным данным, шло очень активное противостояние. Там, конечно, после времен Ивана Грозного давление  все-таки было  немножко ослаблено через какое-то время. Имел место подкуп. Работали новокрещенские конторы, давали подъемные, когда, допустим,  мусульманина записывали в христианина, давали новое имя, давали  одежду, участок земли давали,  подъемные деньги.  Некоторые предприимчивые татары  даже умудрялись раза по четыре  все это  реализовать, вот такие процессы. Оно было на самом деле. Я не понимаю, зачем вот это сейчас скрывается. Я не говорю и не призываю к тому, чтобы все это дело поднять, возмутиться, устроить какие-то акции протеста. Это ни к чему: что было, то было. Мы живем в другом государстве, правильно? Надо сейчас выстраивать совершенно новые отношения. Но знать историю мы ведь обязаны.  А так у нас история преподается как-то,  скажем так, с западной точки зрения, не спрося, допустим, мнение самих башкир, самих татар, к примеру. Да и коми-пермяков местных тоже  особо никто  не спрашивает. Возвращаясь к религии, я могу сказать, что  у  нас процессы становления религиозной жизни  были очень непростые вот эти все годы, когда  жители Пермского края вынуждены были стать свидетелями вот  этой травли в средствах массовой информации. У меня кабинет в соборной мечети города Перми.  Ту самую мечеть, которую  объявляли оплотом ваххабизма, что там торгуют наркотиками, оружие, и так далее, и так далее, что там смертников готовят, боевиков готовят. Вот это мы все пережили.  Это очень жесткий был период.

Ведущий: Когда?

Р.Г.: С 99-го года. По времени это совпало с приездом в наш  регион господина Хузина,  которого я муфтием назвать не могу, к сожалению. В 98-м году, как только он приехал, месяца через три община уже  раскололась. Мы вынуждены были перейти под Московское духовное управление,  потому что в Уфе не встретили понимания. После того, как Хузина исключили из состава ЦДУМ, Уфимский муфтият центральный, мы соответственно сразу же наладили отношения с Уфой. 

Ведущий: Я так понимаю, что это вообще, наверно, можно  отдельный цикл передач сделать про  количество течений и так далее, и тому подобное.

Р.Г.: Про количество течений-то смысл какой говорить?

Ведущий: Я просто к тому, что вот, если у православной конфессии, вот здесь, как бы, все довольно жестко:  то есть РПЦ есть РПЦ ???????? (неразборчиво) России.

Р.Г.:  Понятно. Дело-то вот в чем. Как о таковых течениях  говорить сейчас не следует, потому что мусульмане -  сунниты,  у нас ханафитский мазхаб. Так же, как и везде, в принципе, вся ритуальная практика в Соборной  мечети производится в соответствии с ханафитским мазхабом. Если кто-то хочет удостовериться, пусть приходит, а не ходит и не призывает мусульман, местных татар и башкир не ходить в мечеть.  Прямо так и призывают, потому что там «черные» захватили,  там еще кто-то. Я абсолютно не понимаю, как можно говорить об этом, что мечеть захватили «черные», например. Муфтий Галяутдинов Хамид Махмудович, он вообще мишар. Имам-хатыб Бибарсов Ильхам-хазрат, он тоже мишар, между прочим. Я заместитель, я вообще башкорт. Там еще татары есть.  Русские есть у нас, работают. Никого это не напрягает.

Ведущий: У вас – это где?

Р.Г.: В Соборной мечети города Перми.

Ведущий: Это географически?

Р.Г.: Географически – у моста, всем известная зеленая мечеть.  Она, в принципе, в центре единственная. Больше нигде нет. Единственная, вот могу сказать, в Закамске. Мы с ним общаемся с Габдулхаем-хазратом, и построили представители Хузина на Авторадио деревянную мечеть,  и на Гайве еще  завершается строительство мечети каменной.

Ведущий:  То есть вот Соборная – центральная,  это вот, собственно…
 
Р.Г.: Да, вот я оттуда как раз. Я сейчас только оттуда приехал.

Ведущий: У вас рядом потрясающий киоск, я у вас мясо периодически покупаю вот в этом киоске.

Р.Г.:  Это тоже наш бренд, потому что халяльное мясо и  халяльная продукция, она. В принципе, привлекает  основную часть населения города Перми качеством и отсутствием всевозможных добавок. 

Ведущий:  Это же понятно. Если надо купить баранину, надо ехать, в общем, к вам. 

Р.Г.: Почему только баранина? У нас очень широкий ассортимент.

Ведущий: Ассортимент у вас широчайший, это правда. Я к тому, что почему я-то к вам приезжаю периодически, только за этим.

Р.Г.: Ну не только вы. Я думаю, не половина конечно, Перми, но значительная часть Перми  там у нас закупается, очень большая.

Ведущий: Центральный-то район, мне кажется, тотально весь

Р.Г.: Да не только центральный. Я знаю, и что с других концов  города приезжают.

Ведущий: Это естественно. Особенно если праздник какой, если готовить много. Да, да, да, это правда, это действительно так. Продолжаем. Значит, башкиры монотеистичны, башкиры – это ислам. Насколько религиозны?

Р.Г.: В настоящее время весьма не религиозны. То есть в нашем понимании, в понимании тех, кто  действительно в рамках религии живет: считает намаз, держит пост,  не имеет вредных привычек, ведет образ жизни в соответствии с предписаниями религии ислама, с нашей точки зрения, конечно, основная часть башкир не религиозна, к сожалению. И с этим надо что-то делать, потому что  это тоже проблема… я не скажу, что такая уж  настолько большая,  как    у других соседних народов, будем откровенно говорить, потому что и в башкирских, и в татарских деревнях все-таки  еще люди как-то шевелятся,    хозяйство держат, это очевидно, и порядок как-то поддерживают. Достаточно даже переехать  границу Башкортостана в Тышлинском районе,  как это в глаза бросается, границу с Татарстаном – то же самое: очевидна разница. То есть это еще как-то имеет место быть, традиции держат и так далее.

Ведущий: Религиозность в целом выше, чем у русских,  это определенно, да? Вы это сейчас хотите сказать?

Р.Г.: Я надеюсь, что да. Мы статистики не вели как таковой. Но, общаясь со своими сородичами, все-таки видим, что такого трепета,  что ли,  душевного у башкир и татар больше   в отношении религии ислам, чем у русских, я слышал, в отношении церкви. Вот последние процессы, они об этом и говорят.

Ведущий: Вы же сейчас вот взяли и  классически передернули так в духе  господина Мамонтова. Вы сказали: «У башкир и татар более трепетное отношение к религии ислам», сказали вы, «нежели у русских»…

Р.Г.: К христианству.

Ведущий: Секунду, вы сказали «к церкви».

Р.Г.: А, к церкви.

Ведущий: К православию, и к христианству.

Р.Г.: Ну, хорошо, хорошо.

Ведущий: Я вас уверяю, и у меня лично, как у представителя  русского народа, крайне трепетное отношение, а вот к церкви, да, вы правы,  нет.

Р.Г.:  Это серьезная проблема, я согласен. Но вот с точки зрения мусульман, например, так уж сильно разделять я бы не рекомендовал. В конечном итоге это приведет  к очень серьезным последствиям.

Ведущий:  Это, знаете, еще одна тема для  еще одного разговора. Вообще, кстати, очевидно запрос на обсуждение тем  религиозных, запрос  на обсуждение, на, как минимум, освещение,  не пропаганду, но на освещение, на некий  ликбез, он в обществе есть невероятный. И я согласен с вами, что даже наша вот   эта трехминутная пикировка, она наверняка не вскрывает  даже поверхностного слоя  проблем, которые есть.

Р.Г.: Абсолютно согласен, да.  Это очень глубокая тема. Действительно,  желательно поговорить бы  это с документами, сделать какие-то ссылки, хотя, в принципе, в Интернете сейчас все есть. Можно  найти эту информацию, она  не скрывается, к счастью.  Другое дело, как этим воспользоваться. С моей точки зрения,  как человека, который воспитывался в Советском Союзе, как нас называли совки и так далее, я не возражаю, пусть называют, их проблемы, я человек, который воспитан все-таки на интернационализме. Девять лет службы в армии у меня за плечами, я профессионал. Если б не эта перестройка, будь она неладна, может, и больше  бы служил, кто его знает. Но я воспринимаю всех граждан России сейчас,  кстати, и СНГ тоже, как своих соотечественников, вот продолжаю это воспринимать. Но молодежь-то этого уже не видит, она воспринимает мир совсем иначе. И очень важно сейчас каким-то образом  вот эти информационные процессы взять под контроль без какой-либо демократии, потому что это становится уже опасным, правильно?

Ведущий: «Эти информационные процессы» - это вы о чем?

Р.Г.: Это о том, что,  действительно,  формируются какие-то стереотипы, новые стереотипы,  ну, например,  из них я уже говорил: татарином быть престижно, башкиром – нет. Через средства массовой информации формируется.

Ведущий: Через СМИ?

Р.Г.:  Это через СМИ.

Ведущий: Подождите. Но в таком случае  обозначьте хотя бы…  приведите пример, потому что для меня  это реальная дичь.  Я не могу себе представить, как вот  здесь, на «Эхе Перми»,  кто-то из наших ведущих, новостников…

Р.Г.: Ну, хорошо, я понял. Речь идет, конечно, о приоритете, допустим,  средств информации со стороны Татарстана  в том же Бардымском районе или, вообще, на юге Пермского края,  в отношении башкир.  Это есть. Имеют место и другие моменты, когда… вот мои друзья, которые    довольно известные в фольклорной среде, это и Раис Низаметдинов, очень известный человек, и Ильгам Байбулдин, мы с ними вместе создали группу ??????? (неразборчиво) «Седой Урал», выступали, кстати, в Казани на «Крутушке», в Казани у нас много друзей. Я абсолютно не разделяю ни башкирский национализм, который там против  татар что-то говорит, и вообще против кого бы то ни было, также и татарский не разделяю. И вот с этими людьми мы прекрасно общаемся, у нас очень хорошие отношения. Но те люди, которые  провоцируют какое-то напряжение между башкирами  и татарами,   они очень просто  закидывают в сеть, в основном в социальные сети, конечно. Ну, например, берут полностью готовый клип башкирский, именно башкирский, подписывают «татарская национальная песня», например.
 
Ведущий: Может, это от незнания просто?

Р.Г.: Да нет, какое незнание? Все прекрасно знают.  Когда берется из первоисточников все, там все подписано: исполнитель такой-то, башкирская песня такая-то. У нас такое правило, потому что фольклор в Башкортостане развит очень хорошо.  В отношении всех остальных я не хочу говорить, но вот мои друзья из Казани говорят, что в Татарстане с фольклором проблемы.

Ведущий: Мелодию послушаем, кстати, раз уж о фольклоре  заговорили. 

Р.Г.:  Да,  вот как раз Ильгам Байбулдин и Раис Низаметдинов, как раз вот они и играют.

Ведущий: Ну, что ж, давайте в таком случае немного музыки.

(звучит музыка)

Ведущий: Прослушали только что…

Р.Г.:  Это аутентичная мелодия.

Ведущий:  Про что?

Р.Г.:  Это, так называемый, лесной оберег, то есть очень древний, является фрагментом из кубаира, то есть  древнее сказание, легенда и так далее. Исполняли  Ильгам Байбулдин и Раис Низаметдинов. Вот мы с ними вместе играли  эту же мелодию в Казани. Татары казанские нас восприняли очень хорошо. Они действительно соскучились по аутентичной мелодии, очень древней.

Ведущий:  Но это же  даже по манере исполнения абсолютно что-то особое. Я не слышал это  раньше. Еще совсем чуть-чуть, и чем-то похоже на тувимское горловое.

Р.Г.:  Горловое есть, пожалуйста, и я могу это исполнить. Это не проблема. Но дело в том, что  это правильно поднятый вопрос: почему вы не слышали этого? Ведь мы, башкиры  здесь,  местное население, и татары тоже стали частью, скажем так, местного населения достаточно давно, еще до русских. Почему мы не слышим в Перми те же коми-пермяцкие  мелодии? Почему информационное пространство Пермского края абсолютно исключает национальный компонент?  В лучшем случае попсятину гонят, грубо говоря.

Ведущий:  Вы сейчас риторические вопросы задаете, или вы знаете на них ответ? 

Р.Г.: Я знаю на них ответ. Надо с министерством культуры очень активно поработать. Поактивнее. Я уже говорил, к счастью, в администрации Пермского края произошли серьезные изменения, там пришли новые люди в управление по  национальной политике, в отдел, грубо говоря.  Я уж по «управлению» сказал. Но  с этим людьми  у меня контакт очень хороший наладился.  Они прекрасно понимают важность работы именно с  национально-культурными объединениями, то есть у нас все хорошо. 

Ведущий:  В последнее время стало.

Р.Г.: Да, в последнее время. Раньше  было вообще отвратительно просто. В религиозных вопросах, кстати, те же люди и  остались, что были раньше. Я к ним тоже  отношусь отвратительно, могу это открыто сказать. 

Ведущий: Я так смотрю, вы по живому-то режете только ?????? (неразборчиво).
 
Р.Г.: У меня есть основания для этого. Я хамство не примелю ни с какой стороны. Мне вообще,  абсолютно  без разницы – чиновник человек или нет. Если он хам, его место не в администрации.  Это я так считаю.  И могу это доказать.  Вот что касается национальных вопросов, я считаю, что отделу по национальной политике  надо все-таки поактивнее давать  социальную нагрузку на министерство культуры. Ведь они чем занимаются? Тот же фестиваль «Белые ночи», какой только ерунды там нет. Вот  кого только они ни приглашают,  да еще большие деньги платят. А башкир и татар там нет, коми нет, вот в том аутентичном виде. Я знаю, что «Аргамак» в прошлом году приглашали.  Но это попсовая группа, она не отражает  действительно культуры.

Ведущий: А «Камва» Натальи Шостиной тоже без вас обходилась?

Р.Г.: Тоже без нас. Я езжу по фестивалям, где-то как-то, где-то там, на стороне, так же, как мои друзья из «Воронова крыла», Андрей Михайлов, мы, кстати, вместе  иногда выступаем,  бывает такое на каких-то мероприятиях,  также и к ним такое примерно отношение.  Я вообще этого не понимаю. Я считаю, что это надо как-то менять, что ли. Мы участвовали в мероприятиях совершенно на бескорыстной, на бесплатной основе, когда  этим занимался фонд «Нанук»,  нам предоставляли возможность выступить именно на эспланаде. Но вот так  организованно в рамках фестиваля «Белые ночи»  башкир никогда не  было, аутентичных башкир, равно как и татар, да и коми-пермяков  тоже я не наблюдал, если честно. Я говорю о коренных народах Пермского края. Поэтому я считаю, что это надо немедленно менять. Года два назад я по наивности поучаствовал в Интернет-голосовании. Министерство культуры, по-моему, клич бросило:  что вы предлагаете сделать, чтобы как-то обогатить фестиваль? Я им вот этот вопрос, в принципе,  выдал. Ну они сказали «спасибо». На этом все закончилось.  Вот это мне непонятно. Они, вообще, министерство культуры чего? Сплошной афроамериканский стандарт, да, в лучшем случае. Попса, грубо говоря. Приглашают классиков. Это уже хорошо, согласен.  Но где представители национальных культур, именно тех, кто представлен в Пермском крае? Вот они в первую очередь должны быть представлены.  Вот это мое мнение. Пока вот  такое отношение будет со стороны министерства культуры, я думаю, что  некая социальная напряженность, она будет.   И она выражается иногда в очень диких формах, как вот  нападение на пост в Суксуне и так далее. Вы знаете об этом.

Ведущий: Там речь шла о социальной напряженности?

Р.Г.: Конечно. Все взаимосвязано,  абсолютно все. Понятно, что там были  религиозные экстремисты,  но они тоже считали, что это  наша земля, мы имеем право здесь, в общем-то, как башкиры, наводить свои порядки. Мало, кто об этом задумывается. Надо взять  эти процессы под контроль, действительно, если мы еще хотим, чтоб у нас социальная стабильность как-то существовала, которой, кстати, давно уже, к сожалению, нет, потому что и на мечети рисуются свастики, там «Россия для русских», и так далее. Где вот это отражается? Один  раз только показали по «Т7», я помню. Да, по «Т7» показали  два раза, я помню. И все,  на этом закончилось. Прокуратура в 2007-м году, например,  отказалась возбуждать уголовное дело по факту разжигания национальной розни на совершенно диких основаниях, что  это Оконская, некая Оконская… философ из ПГТУ, сейчас по-другому называется, заявила (я видел служебную записку), что свастика – это древний арийский символ, а «Россия для  русских»    не разжигает межнациональную рознь. Вот на основании записки прокуратура отказала нам в  возбуждении уголовного дела.  Это не смешно.  Вот нам это не нравится.

Ведущий: На текущий момент, по-моему, этот лозунг внесен  в список экстремистских.

Р.Г.: Да.  Только, вы знаете в то время, когда это писалось, в Удмуртии, например,  за эти призывы люди получали  реальные сроки. Не только в Удмуртии, где-то еще в других регионах. А у нас вот, видите ли, это  не является призывом к межнациональной розни,  например. Но вот это печальные вопросы всё, они,  конечно, выбивают очень многих  наших активистов из колеи, потому что, когда людям много лет угрожали увольнением с работы, если они будут чересчур   активничать в рамках  башкирского курултая, такое тоже было, или, например, когда  требовали  от организаторов разных фестивалей, чтобы Гарипова, то есть меня,  на этих фестивалях не было, в приказном порядке из администрации Пермского края, я говорю, сейчас такого нет, я думаю, что все это нисколько  не настраивает на благодушный лад никого из башкир. Но я считаю, что это все, хоть и печально, но не является поводом для того, чтоб мы  как-то обособлялись, потому что башкиры являются составной частью  нашего  российского общества. Мы представлены во всех сферах деятельности.  И, в общем-то, я стараюсь всячески это доказать, как директор Пермского  географического клуба, например. Буквально мы  недавно с экспедицией на север  Пермского края  вернулись из экспедиции,  обнаружили там древние артефакты и массу других признаков того, что  там существовала цивилизация довольно  высокого уровня, именно технического уровня развития,  до которой нам еще далеко, я бы сказал. Я планирую в перспективе эту тему развивать. Это, кстати,  тоже является престижем для Пермского края. Может быть, кто-то это поймет еще.  Но это, как бы, один и моментов. Я  также стараюсь продвигать этнофольклорные проекты,  у меня есть свой проект    «Великая степь». Мы осваиваем древние инструменты,  очень древние,  башкирские.  Я помогаю татарам то же самое, потому что фольклором у нас в Перми занимается очень мало людей, так сложилось. Ко мне  приходят русские уроки брать.  Они говорят «варган», мы говорим «кобыз», но разницы в принципе, нет.  То есть, как член правления Дома Дружбы, я участвую во многих мероприятиях, именно вот таких, объединяющих.   Но, разумеется, я все-таки считаю, что аутентичность  люди должны чувствовать. Они должны четко ее осознавать.

Ведущий: Приглашение.

Р.Г.:  20 сентября состоится культурно-просветительская акция, посвященная 200-летию  победы России в Отечественной войне 812-го года. Она состоится в Гознаке, посвящена башкирам-казакам, называется «Северные амуры». Так французы называли  башкирских казаков. Мало, кто знает об этом. Начало в 17.00. Там будут представлены и пермские коллективы, Сибайская филармония. Я всех приглашаю, необязательно башкир, необязательно татар. Вот кто желает  прийти посмотреть  на  любителей, на профессионалов, посмотреть выставку, там будет выставка  родословных, кстати сказать, «шежере» называется по-нашему. Я думаю, что будет довольно интересно.  Хоть какой-то вклад мы внесем в информационное пространство Пермского края.

Ведущий: Радик Гарипов, председатель курултая башкир города Перми, заместитель  Муфтия Пермского края от Московского духовного управления, директор пермского  географического  клуба, член правления   краевого Дома Дружбы. Спасибо вам большое. Я надеюсь, что мы вас еще позовем. Вот качеств у вас очень много, вот этих профессиональных, и, мне кажется, по каждому из них вас можно отдельно приглашать  на эфир.