Ведущий: Добрый день. У микрофона Анастасия Сечина. Антон Мелехин за звукорежиссерским пультом. И сегодня в гостях в рамках программы «Районы-кварталы» у нас почетный архитектор, член совета национального объединения проектировщиков Сергей Шамарин. Ерей Александрович, здравствуйте.
Сергей Шамарин: Добрый день.
Ведущий: Несколько тем у нас на повестке дня, которые мы обсудим: пермская набережная, эспланада в целом, фонтан на эспланаде в частности, высотная застройка. Это то, что мы обозначили для себя. Возможно, вы, уважаемые слушатели, добавите в этот набор еще какие-то свои вопросы. Начну с вопроса на сайте: «По набережной показывали сказочные картинки, а сейчас что собираются делать?» - спрашивает Сергей. Вот прямо с этого вопроса мы и начинаем.
С.Ш.: Сказочные картинки – это авторы мы. Мы разрабатывали…
Ведущий: Часть сказочных картинок.
С.Ш.: …часть этой набережной, большую. Называется «вторая очередь». Первую часть разрабатывали с участием голландцев, другая фирма. И в целом документация сделана. Она передана администрации, согласована. И теперь, видимо, подобные вопросы нужно адресовать тому, кто будет реализовывать. Скорее всего, управление благоустройства.
Ведущий: Там была какая-то свистопляска вокруг того, что что-то не нравилось, думали что-то менять. Что не нравилось?
С.Ш.: Это постоянно существует. Но нравится или не нравится - было это принятие или не принятие основных положений голландской фирмы.
Ведущий: То есть там были вопросы.
С.Ш.: Там были вопросы. Мы пытались поспорить, но потом решили, что ради стыковки и целостности набережной стоит принять некоторые положения. Так и поступили.
Ведущий: Пойти на некоторые компромиссы, вы имеете в виду?
С.Ш.: Да, да.
Ведущий: Вот по имеющимся данным долгожданная реконструкция набережной, пишет «Российская газета», начнется в середине июля текущего года. Вот та информация, которая есть на сегодняшний день. Вы ее подтверждаете?
С.Ш.: Я сегодня говорил с депутатом, который в курсе этих событий, связано выделением денег. И я понимаю, что какие-то средства уже выделены, и ничего не препятствует началу реконструкции.
Ведущий: То есть в середине июля можно ждать, что какие-то телодвижения начнутся.
С.Ш.: Я думаю, что это вопрос к администрации. Просто вот моя информация такая.
Ведущий: Понимая, что этот вопрос к администрации, в данном случае я спрашиваю то, чем владеете вы. Попробуем нарисовать эти самые сказочные картинки в прямом эфире. Это не так просто, наверно, сделать без визуального ряда, но, тем не менее. Что нас ждет?
С.Ш.: Во-первых, мы применили гранит в покрытии прогулочной части набережной. И вообще старались использовать материалы, которые долговечны, которые можно использовать не просто на следующий сезон, почесывая затылок, а может быть, через 10, 15, 20 сезонов. Должны быть качественные работы выполнены. Кроме того там будет довольно серьезная разборка с зелеными насаждениями. Если вы помните набережную, то там уже много мусора, а не просто зелени.
Ведущий: Вы имеете в виду вот эти вот…
С.Ш.: Склоны.
Ведущий: …склоны, да?
С.Ш.: Да, потому что это тоже часть набережной.
Ведущий: Вы будете упорядочивать вот эти склоны.
С.Ш.: Расчистить предлагается. Мы делали описание. Просмотрели все «драгоценные», в кавычках, породы деревьев, просто ценные или хорошие деревья, это так и есть. Поэтому и с этой стороны она будет прихорошена, набережная. Кроме того, там есть несколько лужаек. И мы когда почувствовали несколько пустых мест, мы решили, что это будут лужайки с именем: «Детская лужайка», «Лужайка для влюбленных, «Лужайка для любителей заката», «Лужайка одиночек» и так далее. Это все реализуется при помощи всяких дизайнерских приемов, планировочных и так далее. Кроме того, тщательно продумали свет, освещенность, включая зимнее время, и даже зимний вариант использования набережной.
Ведущий: Сергей Александрович, я не знаю, знаете вы или нет, но есть там такая площадка. Она немножечко отодвинута вглубь к склону. На ней какое-то время собирались, их так называют, толконутые, люди, которые дерутся на мечах. Я помню прекрасно по своей молодости это место. С ним что будет происходить?
С.Ш.: Эта площадка даже по-другому называется. Это была спортивно-тренировочная площадка ВКИУ. Там площадка у нас посвящена спорту открытому.
Ведущий: То есть там будут какие-то тренажеры или что-то еще ??????? (неразборчиво).
С.Ш.: Да. Люди могут приходить и играть в волейбол, пинать мячи. Зимой можно вполне заливать каток.
Ведущий: Следующий момент. Вот этот совершенно страшенный спуск с проходом с улицы… скажите мне, с Плеханова?
С.Ш.: Есть главный спуск по Комсомольскому проспекту. А вы имеете в виду…
Ведущий: А я имею в виду, который соседний.
С.Ш.: …который ближе к Перми-II.
Ведущий: Да-да-да.
С.Ш.: Дело в том, что там спуск есть еще под мостом. Вы этот имели в виду? Это одна из главных тем нашего проекта. Дело в том, что мы его преобразовали, этот спуск реконструировали. Он будет совершенно по-другому выполнен. Не будет создавать заброшенного отхожего такого места, а, наоборот, праздничный, яркий, открытый, очень светлый и с обязательным оборудованием подъемников для инвалидов и подсвеченными ступеньками. Вот образ такого тоннеля, куда страшно заходить, он полностью исчезает.
Ведущий: А как вы этого добьетесь, чтобы то место, которое будет вместо него, не превратилось опять в этот самый страшный тоннель, разрисованный граффити?
С.Ш.: Всегда неприятно, когда на вас новый костюм, который вдруг кто-то облил. Давайте относиться как к тому, что кем-то это уже хорошо сделано, и будем беречь.
Ведущий: То есть вы надеетесь на сознательность наших горожан.
С.Ш.: Я надеюсь на то, что хорошее всегда вызывает уважение.
Ведущий: А тоннель там будет? Я имею в виду, это будет закрытое пространство?
С.Ш.: Там будет часть тоннельная, а часть – открытая.
Ведущий: С центральным входом с Комсомольского проспекта что-то будет происходить?
С.Ш.: Там пограничная зона голландского и нашего проекта. Там есть моменты сложные, связанные со строительством объектов типа кафе, какого-то еще сооружения. Она будет облагорожена. Спуск не будет таким примитивным. Но это посмотрим в реализации.
Ведущий: Вообще голландцы, их часть в чем заключается? Где тут у вас водораздел?
С.Ш.: По створу Комсомольского проспекта. Вот если створ Комсомольского проспекта спустить вниз, всё, что в сторону Перми-II, порта, это наша часть. Всё, что в сторону Перми-I, это голландская часть.
Ведущий: А можете ли вы поделиться своими знаниями о голландской части? Поскольку вы все равно стыковали ваши проекты. Что там интересного?
С.Ш.: На ту часть падает пресловутый коннектор, по-русски – переход. То есть нужно умудриться перейти через железную дорогу, Горнозаводскую линию. Сейчас мы только под ней ныряем. А вот из города прямо, не спускаясь, не виляя, возможности такой нет. И вот в голландском проекте искалось и предлагалось место для такого перехода над железной дорогой. Будет ли такой переход реализовываться, я не знаю. То сложное дорогостоящее сооружение. Но подобные вещи нужны, должен признаться.
Ведущий: Что еще есть в голландской части?
С.Ш.: У них создалось странное, видимо, впечатление о Перми вовремя зимних приездов, поэтому они в набережной применили черно-белый вариант облицовки, связано, видимо, с образом льда, снега, может быть, и грязи одновременно. Ну, и чтобы не нарушать, не было бы такого дурацкого перехода – тут одно, а тут другое, мы использовали этот же прием черного, белого.
Ведущий: Черного и белого. То есть у нас будет такое ощущение шахмат?
С.Ш.: Нет, образа шахмат не будет, но будут контрастные несколько такие цветовые решения. Что будет в реализации – это второй вопрос.
Ведущий: В голландском проекте затрагивается вот эта часть набережной, которая сейчас «дикая», за рестораном «Халва», за «Речником», вот туда дальше, в сторону Мотовилихи? Представляете, о чем я говорю?
С.Ш.: Да-да-да, я знаю. К сожалению, точно не могу сказать, но это обсуждалось на разных советах, комиссиях. Вопрос поднимался, но решен ли он, не могу сказать, не знаю.
Ведущий: Потому что, конечно, эта конкретная территория дико меня печалит.
С.Ш.: Да, она очень странная с точки зрения того, что рядом музей современного искусства, причалы, и вдруг дикое место, падающие краны, гайки, грязь.
Ведущий: Там очень грязно. Это конечно, претензии к тем, кто туда приходит отдыхать в первую очередь, но, тем не менее. «Решетка уж слишком высока», - это пишут нам по
ICQ. Какая решетка имеется в виду?
С.Ш.: Видимо, наверно, ограждение набережной.
Ведущий: Которая сейчас… мы недавно были с сыном на набережной, страшное дело, упасть вниз можно, в общем-то, где угодно. Решетки крадут на металл?
С.Ш.: Нет-нет, ее сняли как часть рекнструкции, чтобы установить новые.
Ведущий: Я не думаю. Потому что там, где мы гуляли, там были сняты частично. Тут снято, там не снято.
С.Ш.: Ну, вот видите, когда это не цельная работа, не враз начатая, сделана не по плану, она вызывает такие дурацкие впечатления, неприятные. На самом деле есть стандарты безопасности, и мы их вынуждены соблюдать. Ограждение должно быть безопасное, люди не должны легко ее преодолеть. Она все равно будет высокая, но удобная для того, чтобы на нее облокотиться и любоваться Камой.
Ведущий: Будут точно также пролеты, да? Решетка, а дальше сплошная часть.
С.Ш.: Да, да. Мы предложили так, потому что чисто металлические пролеты создают такое уже неприятное впечатление бесконечного ограждения забора, а не красивого ограждения. Все-таки нужны зоны, которые бы тебя надежно защищали психологически от обрыва, от воды.
Ведущий: Спуски к воде, что с ними будет происходить?
С.Ш.: Спуски к воде тоже предусматриваются. Мы в своем проекте предложили вот в этот период, который мы сейчас с вами наблюдаем уже недельной жары, нагретой воды для использования в специальных ваннах, бассейнах, выгороженных на Каме.
Ведущий: В которых можно будет купаться?
С.Ш.: Да. Можно купаться в любой воде, можно ведь выкупаться и в луже. Я в детстве купался в луже спокойно после дождя. Ничего страшного со мной не произошло. Но почему-то вот у нас всегда такое отношение: вот мы стоим на реке, и у нас самое страшное и опасное это река. В ней ничего нельзя. У нас есть леса, но их нельзя трогать, потому что это леса, их нужно защищать. И у нас так всё. Вот я не знаю, придет ли все-таки администрация к решению допустить, как помните, в Париже было в жару пару лет назад, когда мэрия Парижа вывезла несколько сот тонн песка на набережную Сены, чтоб люди могли прямо в Париже окунаться в воду. У нас пугают загрязненностью реки. Полгорода выросло на этой реке. Лично я. Со мной ничего… ни одного лишая.
Ведущий: То есть в вашем проекте предусматривается…
С.Ш.: Предусматривается. Такие места для купания. Они защищены специальными ограждениями, специальной зоной. И там еще есть место для «моржей» в конце набережной.
Ведущий: Вот. Место для «моржей» в конце набережной. Еще один вопрос по ICQ. «Спуск у телефонки облагородят?» Насколько я понимаю, имеется в виду и спуск, и там, собственно, сейчас стоят вот эти будочки для «моржей».
С.Ш.: Спуске у телефонки, который идет через мост на Попова, то мы про него уже рассказали.
Ведущий: Нет, не тот, который под мостом. Еще дальше.
С.Ш.: Есть еще дальше. Это абсолютно незаконный спуск, абсолютно опасный, недопустимый для использования. Это просто народная тропа, которая…
Ведущий: Не зарастет.
С.Ш.: …приведет и, может, приводила, насколько я знаю, к жертвам в связи с железной дорогой.
Ведущий: Слушайте, ну если глубоко нетрезвым ее переходить, я понимаю.
С.Ш.: Нет, нельзя. Трезвый, не трезвый – нельзя. Вы идете, не зная, где поезд. А поезд не может остановиться, как машина. Даже машина не может остановиться. Поэтому у нас проще вопрос решен. Мы предлагаем ограждение, которое обезопасит всю протяженность набережной.
Ведущий: То есть у телефонки спуститься будет нельзя.
С.Ш.: Нельзя.
Ведущий: Вот оно как. По ICQ еще нам пишут: «Ну там действительно очень грязно».
С.Ш.: Хорошая набережная будет требовать совершенно других усилий, гораздо меньше для содержания ее в чистоте и в порядке.
Ведущий: Только потому, что чистая…
С.Ш.: Только потому, что она чистая и хорошая, на нее будет стыдно мусорить. Там предусмотрено все, чтобы этого не делали.
Ведущий: И достаточное количество урн?
С.Ш.: Будет, конечно.
Ведущий: Давайте по поводу фонтанов, с фонтана на эспланаде. В курсе ли вы его судьбы? Убрать убрали, что теперь будет там?
С.Ш.: Я бы хотел чуть-чуть шаг назад сделать по поводу «убрали». Несколько лет назад, не так давно, я не буду точную дату говорить, я просто не помню, был фонтан предыдущий до того, который убрали. Но он был в достаточно запущенном виде. Был построен, как технологическая зона театра, это система водоохлаждения, любой фонтан около больших сооружений, это не просто так. Сейчас он эти функции потерял. И в то время, чтобы исправить положение дел по его качеству, был проведен конкурс, был жюри выбран лучший проект, и он был реализован. Довольно необычный проект с таким интересным бетоном, каким-то уходящим в землю, с интересными формами. Для меня было полной неожиданностью, что власть предыдущая вдруг решила фонтан снести. Лично мое мнение, оно крайне простое: если каждая последующая власть будет уничтожать то, что сделала предыдущая… продолжать не буду.
Ведущий: Здесь многоточие.
С.Ш.: Да.
Ведущий: То есть снос фонтана был ошибкой, на ваш взгляд.
С.Ш.: Я считаю абсолютной ошибкой. И неуважением к тому, что сделано предшественниками.
Ведущий: А, собственно, что сейчас на этом месте планируется?
С.Ш.: Ни одного проекта публичного обсуждения я не видел, хотя и был членом градостроительного совета, который сейчас временно приостановлен. Я член комиссии по землепользованию и застройке, где пытались рассматривать участки земли, примыкающие к театру. И я знаю, что есть проект так называемого забора, который по диагонали от театра уходит.
Ведущий: Уже нет. Нам уже рассказали, что его там и не поставят.
С.Ш.: Да. Но я был участником разговора с автором. И был поражен его, как бы, некорректной смелостью по отношению к тому, что мы называем эспланадой. Хотя это известный архитектор ??????? (неразборчиво), тонкий такой философ, знаток формы, истории архитектуры и культуры.
Ведущий: То есть вот та черная клякса асфальтовая, которая сейчас есть вместо фонтана перед драмтеатром, ну, хорошо уже хоть клякса, а не камушки, которые разносят по всей площади. Она на неопределенный срок.
С.Ш.: Я думаю, что по числу фонтанов с уничтожением этого мы окончательно скатились в аутсайдеры фонтанных городов.
Ведущий: Вот я открыла одну статью про фонтаны в Перми. Насчитывалось около 30.
С.Ш.: Это всех видов, наверно.
Ведущий: Да. В том числе, там санаторий. В виде райской яблони около санатория-профилактория «Энергетик» и так далее, и тому подобное.
С.Ш.: Я хочу сказать, что мы недавно сделали концепцию преобразования парка на улице Землячки, и там мы, естественно, восстанавливаем тот фонтан, который был в 50-х годах сделан. Он был сделан из красивых камней с красивыми львами.
Ведущий: Львы там сохранились.
С.Ш.: Да, да.
Ведущий: Львы там еще есть.
С.Ш.: Сам парк будет изменен, образ его совершенно, ну а фонтан восстановлен.
Ведущий: Вообще роль фонтана в городской среде. Мы сейчас не берем какие-то небольшие фонтаны возле кафешки, возле профилактория и так далее, но где-то в сквере.
С.Ш.: Вот, если вы посмотрите на всю историю цивилизации, вы обнаружите, что как только человек научился хоть как-нибудь управлять водой, сразу же родилась у кого-то гениальная мысль такого дизайнерского хода в городской среде, как вода. Живая вода, бьющаяся, с определенным рисунком, высотой, подсветкой. Тому уже, наверно, несколько сотен, если не тысяч лет первым фонтанам.
Ведущий: В Перми у нас первый фонтан вообще появился в 1874-м, по-моему. Где-то, собственно, вот в эти годы.
С.Ш.: Я думаю, что фонтан, хорошо сделанный, поставленный в публичных местах, это, конечно, украшение города. Естественно, у нас есть одна особенность у этих фонтанов, это значительные климатические колебания сезонные: от сильных морозов, когда фонтан в принципе не может работать, до долгожданного лета, когда пусть хоть месяц, но побьет. Я помню, с какой радостью мы смотрели…
Ведущий: Почему? Все лето-то он может, по крайней мере, это делать.
С.Ш.: …гигантские струи фонтанные около цирка, когда цирк был построен.
Ведущий: Хорошо. Фонтан – украшение. Может ли быть он средством, где дети могут играть?
С.Ш.: Почему нет?
Ведущий: Можно ли его сделать…
С.Ш.: Его можно сделать специально, конечно.
Ведущий: …настолько безопасным, специально, да?
С.Ш.: Конечно, да.
Ведущий: А есть ли какие-то, я не знаю, нормы, не нормы, стандарты, не стандарты, но… Вот сколько приличному городу-миллионнику пристало иметь фонтанов? Сколько у нас должно быть фонтанов?
С.Ш.: Представления не имею.
Ведущий: Но вы сказали: «мы будем аутсайдером сейчас со сносом этого фонтана».
С.Ш.: Ну, да, у нас мало фонтанов. С точки зрения других крупных городов, у нас мало фонтанов. Потому что в тридцатку мы посчитали все самые тяжелые случаи полузабытых фонтанов где-то около заводских проходных и так далее. А в городе, вы же сами знаете. Вот вы знаете про фонтан на Землячке. Вы знаете снесенный фонтан. А еще где вы знаете фонтан? Ну, в сквере, который был Дзержинского, там тоже есть фонтан.
Ведущий: Который сейчас имени Новоселова, небольшой такой фонтанчик. А перед ДК Солдатова, там есть фонтан? Там есть фонтан сейчас.
С.Ш.: То есть мы вспоминаем. Их мало. Мы на них не живем. Ну вот смотрите. Рим, приведем пример Рима. Там ведь сделана уникальная вещь, единственная в мире. Там огромное количество фонтанов, и мэрия города добилась того, что в них течет питьевая вода. Любой житель города в любом месте из любого текущего фонтана пьет воду, потому что это питьевая вода.
Ведущий: Ну вот об этом нам только мечтать и мечтать, что называется.
С.Ш.: Но люди же это делают.
Ведущий: Пишет по ICQ Женя: «Фонтан жаль, конечно. Вокруг него было столько пьющих пермяков»
С.Ш.: Мы опять говорим о проблеме культуры.
Ведущий: Да. У нас фонтан – место притяжения пьющих пермяков.
С.Ш.: Это же не проблема фонтана, а проблема пермяков.
Ведущий: Может быть, если убрать все фонтаны, они, по крайней мере, попрячутся.
С.Ш.: Ну давайте тогда построим высокие заборы, уберем все фонтаны, Заборы, чтоб не перелезали, обовьем колючей проволокой, сделаем ворота на замке.
Ведущий: Алле. Здравствуйте.
Слушатель: Здравствуйте. Меня зовут Татьяна Максимовна. У меня такой вопрос. В прошлом году сделали новую загородку на набережной от Перми –I до водозабора. В этом году загородка разваливается. Столбиком прикрепили несколько звеньев, а ??????? (неразборчиво) между собой соединены тоненькой проволочкой. Теперь они то ли развязана, то ли порвалась. И вот это всё в разные стороны развалилось.
С.Ш.: Вы описали качество произведенных работ, за которые нужно щелкать по носу, как минимум, и наказывать.
Ведущий: Это что за загородка? Это ведь не в рамках проекта реконструкции или уже в рамках?
С.Ш.: Я не знаю, о чем говорят. Скорее всего, это ограждение набережной от Камы, да, вы имеете в виду?
Слушатель: Набережная Камы.
С.Ш.: Загородка, вы что имеете в виду? Ограждение? Перила набережной?
Слушатель: Ограждения. Я имею в виду металлические ограждения. Они несколько звеньев соединены через столбики. И вот эти звенья между собой соединены проволочкой.
С.Ш.: Я могу только предположить, что их поспешили разбирать в прошлом году. Чтобы как-то обезопасить нынешний сезон, в который не успели заняться серьезной реконструкцией, их временно укрепили.
Ведущий: То есть их начали разбирать для того, чтобы начать реконструкцию,..
С.Ш.: Совершенно верно.
Ведущий: …поспешили с разбором.
С.Ш.: Да.
Ведущий: Это то же самое, как с этими пролетами, которые сейчас убраны, а вместо них ленточка протянута полосатая. Несколько вопросов, пришедших по ICQ. Спрашивают вас, где б вы поставили стену? Речь идет о той стене, которая по диагонали пересекала эспланаду. Дело в том, что мы уже это обсуждали в рамках разворота. Она готова, она сделана…
С.Ш.: Она лежит в виде дров.
Ведущий: …она лежит, ее надо собрать. Как говорится, чтоб дрова не пропадали.
С.Ш.: Я думаю, что надо подумать. Это, действительно, очень интересное предложение. Надо сделать, как бы, такой памятник дурацких идей. Сделать это в безопасном для жизни в городе месте. Не на эспланаде конечно.
Ведущий: Ну где вот ей может быть такое место?
С.Ш.: Надо подумать. Может быть, в Камской долине, вполне возможно. Там огромное пространство.
Ведущий: Посреди поля?
С.Ш.: Да, и посреди поля этот забор будет впечатлять.
Ведущий: Ничем не заканчивается и ничем не начинается.
С.Ш.: Да. Неизвестно, что и от чего он ограждает, и почему там стоит. Это будет загадка и место паломничества туристов.
Ведущий: Я помню такую загадку в своей жизни. Как-то в глубокой-глубокой глуши на берегах реки Волги на холме посреди леса мы нашли лестницу. Она стояла на холме, вела в небеса. В округе ничего.
С.Ш.: Очень хорошее сравнение. Забор должен выполнять такую же функцию.
Ведущий: Отличная идея. Пишут также: «У медведя фонтан нужен». У медведя – это возле отеля «Урал».
С.Ш.: Имеется в виду тот медведь, который стоит около «Урала». Да, около «Урала» не хватает фонтана. Слишком публичное место.
Ведущий: Где еще не хватает фонтана? Филармония, например.
С.Ш.: Надо посмотреть, сколько ?????? (неразборчиво) по районам. Там, по-моему, что-то есть или было, по крайней мере. Фонтаны часто нужны не такие публичные и публичные, дорогие. А как образы, скульптура, всем известный «писающий мальчик». Есть же такой. Это же фонтан.
Ведущий: Та еще есть и «писающая девочка».
С.Ш.: Есть, это большая редкость. Ее мало, кто видел.
Ведущий: Ее очень сложно найти. Мы не нашли.
С.Ш.: Поэтому, я думаю, что воды может быть в городе гораздо больше. Надо только избежать вот этого неприятного журчания и образов протекающей канализации или водопровода. Вот этого нельзя допускать.
Ведущий: Возле драмтеатра фонтан должен быть, на ваш взгляд?
С.Ш.: Он должен быть. И он даже нужен технологически как специальное средство охлаждения воды для охлаждения воздуха и так далее.
Ведущий: Примем еще телефонный звонок. Добрый день.
Слушатель: Здравствуйте. Андрей Анатольевич. Хотелось бы коротко, если можно, узнать о судьбе нашего зоопарка.
С.Ш.: Тема интересная. Вы знаете, что место было выбрано. Оно выбрано напротив нашего бакинститута, так называемого.
Ведущий: Место, по-моему, выбирали уже несколько раз.
С.Ш.: Там несколько десятков гектар, которые отведены. Даже был выполнен предварительный проект эскизный, по-моему, испанской фирмой, которая уже делала зоопарки. Дальнейшая судьба пока неизвестна, поскольку мы ничего не знаем о том, разрабатывается ли проект, и в какое время новая площадка будет осваиваться.
Ведущий: То есть больше того, что мы знаем о том, что ничего непонятно, и всё опять подвисло, вы сказать не можете.
С.Ш.: Нет.
Ведущий: На сайте спрашивают: судьба «ворот Прикамья». «ворота Прикамья» - это же скульптура Полисского, вот эта деревянная….
С.Ш.: А-а, деревянная «табуретка»?
Ведущий: Да-да-да.
С.Ш.: Поскольку она не мешает транспорту, охраняется милицией, то есть, полицией от граждан, пытающихся ее сжечь, но в судьбе многих его проектов костер – это естественное завершение. Может быть, она простоит долго. Но неприятно смотреть на гниющее дерево. Может быть, действительно, устроить костер.
Ведущий: Вообще, вот по всем этим арт-объектам комментировал ведь уже губернатор, и речь идет о том, что они все переедут куда-то в отдельную резервацию.
С.Ш.: Ну, как Дзержинский, Ленин и Сталин, скульптуры, да?
Ведущий: Да-да-да. Есть же у нас в Лысьве парк советской скульптуры, по-моему, если я не ошибаюсь. Пишут также нам по ICQ, поправляют, что это высотки у моста, имеется в виду.
С.Ш.: А, высотки у моста? Почему их судьба? Это два дома, которые оценены критикой.
Ведущий: А дом-то сейчас один.
С.Ш.: Это две башни соединены между собой. Эти башни – это часть той идеи «ворот Прикамья», когда еще и с другой стороны должны вырасти небоскребы. Но там что-то не срослось у инвесторов, заказчиков и строителей, и проектировщиков. По-моему, ушел инвестор из проекта, и проект не реализовался.
Ведущий: И, по всей видимости, пока непонятно, будет ли когда-то реализован. Еще один вопрос на сайте. «Кто хозяин недостроя у речного, и какая сволочь дала разрешение на строительство?» Простите, не могу понять, о чем идет речь. Вы понимаете?
С.Ш.: Речь идет о недостроенном здании рядом с речным вокзалом, то бишь музеем современного искусства. К сожалению, зная не больше, видимо, вас, того, человека, который задает вопрос. Знаю, что несколько раз пытались рассматривать разные проекты облагораживания на градостроительных советах. Какое решение существует сейчас, принято, рассмотрено и остановлено, не знаю.
Ведущий: Мы все эти вопросы постараемся адресовать тем, кто конкретно в этих вещах информирован, и приглашать их в нашу программу «Районы-кварталы». Еще мы планировали поговорить о высотности. Вчера уже нам кое-что Денис Галицкий рассказывал. Насколько мы понимаем, идут определенные переговоры, обсуждение вариантов. Вот куда это всё движется и к чему это всё?..
С.Ш.: Вы понимаете, ограничение этажности родилось сначала в мастер-плане голландском, а потом перешло в Генеральный план, который принят, а из него должно перейти в правила землепользования и застройки, так называемый ПЗЗ, который является документом прямого действия, то есть регламентирующий деятельность на определенных территориях. И вот откуда ни возьмись взятое ограничение, оно и вызывает споры, потому что оно «откуда ни возьмись» взялось.
Ведущий: Нет обоснования, да?
С.Ш.: Да. Если бы это было каким-нибудь логическим шагом, долгим испытанием историей, временем и так далее. А это родилось из-за того, что это голландцы так увидели. Ну давайте представим другой вариант. Мастер-план голландский был сделан на безальтернативной основе. Конкурса не было. А ведь конкурс можно было организовать идей, выбрать идею и ее реализовывать уже следующим этапом. Представьте, что там победили бы японцы.
Ведущий: И были бы у нас что, небоскребы?
С.Ш.: У нас были бы японские какие-нибудь решения.
Ведущий: Пагоды.
С.Ш.: Да. А если б какие-нибудь испанцы или американцы? То есть не было выбора, и мы получили то, что получили. Голландцы любят Голландию. Они это продемонстрировали даже на Перми.
Ведущий: Тогда они должны были у нас строить… вы же знаете, что в Амстердаме существовал налог на ширину фасада. И поэтому домики с узенькими фасадами и очень длинные вглубь.
С.Ш.: Да. Это во многих странах так. В Лондоне такие же дома. Таунхаусы, они все идут вглубь, ширина фасада четыре с половиной тире пять метров всего лишь.
Ведущий: Говоря об ограничении высотности, вы имеете в виду шестиэтажность вот эту нелепую?
С.Ш.: Да, да, да.
Ведущий: Вроде, с ней разобрались, ее не будет.
С.Ш.: Нет, речь идет о том, что нужно все ведь превратить в документ. Слово «не будет» не может существовать в градостроительной практике. Оно должно лечь в основу какого-то документа принятого решения. Но это пока еще рождается.
Ведущий: Но мы уже, скорее всего, все-таки имеем чувство, близкое к уверенности, что шестиэтажности не будет. А что все-таки с высотностью должно у нас быть? Куда сейчас движутся переговоры?
С.Ш.: Обсуждаются все возможные регламенты, то есть ограничения по этажности, и обсуждаются по-разному. Можно спорить – шесть или семь этажей, а можно спорить – надо ли это ограничение? Пока выбора не сделано. Изменить ли этажность? Это можно сколько угодно, да? Вы будете говорить: а почему восемь? А я буду говорить: а почему двадцать метров ограничение? Или еще какое-нибудь. То есть ограничение, оно не вылезло ни из какой темы, ничем не обосновано, является просто чьим-то конкретным взглядом и предложением. И трудно представить миллионный город, который на 60 километров раскинулся вдоль Камы, подрезку его во всех местах с одинаковым принципом. И очень сложно выделить зоны, которые… вот мы пытаемся понять: а вот почему здесь? А вот если здесь не делать? А вот если здесь добавить? И выясняется, что лучший способ - это все-таки проекты, конкурс архитекторов, планировщиков, которые рассматривают конкретное место…
Ведущий: Индивидуальный подход.
С.Ш.: Конечно. Решат эту проблему.
Ведущий: То есть, предположим, вот здесь будет что-то построено. Мы сразу же в условиях закладываем: оно должно быть не выше, чем.
С.Ш.: Да. Но давайте перед этим проведем конкурс, чтоб архитекторы порисовали. И мы бы увидели, что это будет красиво, хотя и высоко. Или, наоборот, красиво, хотя и низко.
Ведущий: Общего ограничения быть не должно, индивидуальный подход.
С.Ш.: Конечно.
Ведущий: Сергей Шамарин был в этой студии. Спасибо вам. До свидания.