Программы / Районы-кварталы

- Если вы помните, в прошлый раз мы с вами говорили о том, что представляет собой архитектурная история Перми, как менялся облик города с момента его закладывания до сегодняшних дней. Мы подошли к XX веку, на нем остановились, и мне бы хотелось посвятить большую часть программы именно этому времени. Именно в этот век в Перми появилось большинство зданий и сооружений, которые мы имеем честь видеть сегодня.

- Если в начале века население было порядка всего-навсего 40 тысяч, то к концу XX века это уже город-миллионник. Сегодня немножко меньше миллиона, но думаю, все равно Пермь входит в клуб миллионных городов. За XX век город существенно расширился, стал практически совсем другим, современным, большим городом, настоящим культурным, промышленным центром, научным центром.

- Можно ли XX век разделить на вехи, этапы? Скажем, до 1917 и после 1917 года? Есть ли какие-то исторические реалии, которые привели к уничтожению памятников архитектуры в советское время?

- Вы затронули дореволюционный период. На чем мы остановились к 1917 году? Пермь становилась крупным транспортным, промышленным центром, но масштабы были не те, которые потом появятся впоследствии.

- Все-таки инфраструктура развивалась.

- Да, в XIX веке границы города проходили через улицу Революции к югу, до Перми-2 в западном направлении, река Кама очерчивала северную границу, речка Егошиха – восточную. Вот такая территория города была во второй половине XIX века. Однако уже к революции город достаточно далеко разросся относительно этих прежних границ, генеральных планов XIX века. Развитие, безусловно, шло.

- А какое-то планирование в начале ХХ века предполагалось? Я знаю, что был Генплан XIX века, а в ХХ что? Понятно, что прирастали.

- Развитие идеи, заложенной еще при открытии Перми 1781 года, тогда был первый Генеральный план разработан, продолжалось. Однако к началу ХХ века город столкнулся с серьезными проблемами. Надо активно развивать железную дорогу, пароходство, да уже и шоссейные дороги появились, в небольшом количестве, но автомобили.

- И строили.

- Да, а в центре были мощеные дороги.

- Кирпичом?

- Булыжником.

- Эта идея диаметрально перпендикулярных улиц, которая, говорят, легла в основу чуть ли не целого района Нью-Йорка.

- Не думаю, что мы оказали на Нью-Йорк какое-то влияние.

- Я слышал, чуть ли не по планам Перми верстали целую…

- Да нет, это уже байка. Просто путешественники, которые бывали в Европе, проезжали Пермь, сравнивали с Петербургом и Нью-Йорком. Действительно, она была спланирована достаточно четко. Но главная проблема к 1917 году – это экологические вопросы. В Перми появилось множество промышленных, судостроительных, кожевенных предприятий, фосфорный завод.

- Предприятия, которые наносят вред окружающей среде и имеют последствия своей деятельности. Сливали в Каму?

- Да, сточные воды не очищались, хотя первые канализации уже появились. Появилась и ливневая в городе…

- Да вы что, в начале ХХ века? По-моему, до сих пор в некоторых районах…

- Появилась в некоторых кварталах центра города, а сейчас ее нет, можно сказать (смеется). Шучу, конечно, но проблемы с ливневой канализацией у нас есть. Буквально час назад мы это все могли наблюдать после грозы.

- Несколько дней назад была сильная гроза, город залило. Фотографии облетели интернет, когда были затоплены Комсомольский проспект на перекрестке с Советской и так далее, да почти во всех районах были такие примеры. Канализация в тот момент, когда мощеных дорог-то немного было, имела под собой какое-то основание?

- Тут вопрос благоустройства, комфорта жилья. Некоторые богатые дома, в частности, Дом Мешкова имел канализацию, я знакомился с документацией. В центре ряд состоятельных владельцев домов устраивали канализацию.

- То есть для себя. Вы имеете в виду ливневую канализацию или канализацию вообще?

- И вообще.

- Подойдя к 1917 году, что мы в конечном итоге получили? Вполне себе развитый инфраструктурный город.

- Да, вполне развитый был. События Гражданской войны, вероятно, на все города и поселения оказали одно и то же разрушающее влияние.

- В чем его корни? Если мне не изменяет память, мы сталкивались с документами с коллегой при подготовке исторической программы, с описанием того, как в запустение приходят некоторые дома, которые не очищаются от плесени должным образом, не топятся, не высушиваются. Это, как говорил профессор Преображенский, разруха в головах?

- Да, как раз его и хотел вспомнить. Это все и происходило. Допустим, с 1917 года до 1925-1927 годов практически серьезных работ по обслуживанию, строительству новых сооружений, зданий не было. Только во второй половине 1920-х разрабатываются проекты социального, коммунального жилья.

- Но не в Перми, а в Москве.

- Пермские архитекторы и проектировщики тоже участвуют. Рабочий поселок, некоторые отдельные здания конца 1920-х годов в Перми начинают появляться. Но первые здания в Рабочем поселке были деревянные, не дожили до сегодняшних дней. Только в конце 1920-х – начале 1930-х годов появляются здания, дожившие до сегодняшнего дня. И то не всегда каменные, а из шлакоблока. Их качество строительства ниже, чем здание XIX века, в этой связи приходится отмечать, что их состояние на сегодня гораздо хуже, чем зданий, которые построены на 50-100 лет ранее.

- А если сравнивать их со зданиями, которые были построены во времена Хрущева и Брежнева?

- Нет, прогресс, конечно, был.

- Хрущевки и брежневки по качеству были уже лучше, чем те дома, которые строили в конце 1920-х годов.

- Безусловно, несравненно.

- Мне всегда казалось, что эти дома, некая преемственность, лучше всего у нас сохранились дома, построенные в XIX веке, яичный желток использовался при кладке, технологии более-менее соблюдались. Потом те же специалисты, пережившие революцию, пытались каким-то образом, не пропьешь ведь мастерство, выкладывать из того, что есть. А вот специалисты, которые пришли им на смену в 1950-1960-е, уже ничего не умели делать. Я могу это доказать на своем собственном кирпичном доме 1967 года постройки, это безобразно сделанные перекрытия, сама по себе планировка и все такое.

- Дело обстояло так. В 1920-1930-е годы были живы специалисты, которые работали до революции.

- Кто-то остался жив и не уехал за границу.

- Однако масштабы строительства были невелики. К примеру, достраивали больницу на Плеханова в 1920-е годы. Все основательно, сделано как надо. Допустим, в 1930-е годы Дом чекистов – Сибирская, 30, напротив входа в Сад Горького. Это уникальные постройки. Гостиница «Центральная» - это тоже конструктивизм. С архитектурной точки зрения это достаточно интересно, грамотно. Понимаете, как получалось? Проект может быть и неплохим, но строил-то кто? Были специалисты, мастера, а рабочие были – кого смогли поймать (смеется), принять на работу, тех и мобилизовали.

- Это напоминает вам сегодняшнюю ситуацию, когда очень часто замечательные архитектурные проекты, организации, девелоперы квалифицируются руками низкоквалифицированного рабочего люда, приехавшего из Средней Азии?

- Да, которые не могут читать чертежи. Что-то близкое есть. Есть отдельные, достаточно интересные постройки. Еще добавим, ограниченность средств просто-напросто. Допустим, была достроена казенная палата, Ленина, 23, сейчас это городская администрация. Два этажа было надстроено. Там использовался так называемый легкий бетон, это что-то среднее между шлакоблоком и современным бетоном. Материал не особенно прочный. Там есть еще железобетонные пояса, сделанные, чтобы конструкция была работоспособная. Но последние 10 лет практически ежегодно приходится латать.

- Я знаю, что надстройка была типичной для того периода, мы говорим о 1930-х. Доходный дом Камчатова, где располагался штаб среднесибирского корпуса Колчака в свое время. Напротив бывшая духовная семинария, сегодня офисное помещение. Ведь тоже надстраивали два этажа.

- Да, первый гастроном, бывшая «Мелодия».

- Эти надстройки – это вообще была какая-то тенденция?

- Это был выход. На большие серьезные проекты не было сил, специалистов-то не хватало. А вот надстроить. Достроить – это можно было как-то осуществить. Но я говорю, что в 1930-е годы уже реализовывались интересные проекты в стиле конструктивизма. А во второй половине 1930-х, мы вспомнили надстройку семинарии, это уже чисто сталинская архитектура, хоть и довоенная.

- Это тот самый ампир?

- Да, начальный, первый этап формирования стиля. Все-таки были интересные работы реализованы.

- У меня вопрос с подвохом. Сегодня очень много говорят о сохранении советской эпохи, Ленин напротив оперного театра, стела «Орден Ленина»… В 1920-1930-е годы бум переименований, избавление от всего царского – много памятников посшибали? На месте Ленина, если не ошибаюсь, стоял памятник Екатерине II?

- Нет, это не так. В Перми вообще стояло немного памятников, немного и было разрушено.

- Значит, были?

- Да, я отдельные знаю. В Мотовилихе был памятник, я даже не могу сказать, мне не попадали фотографии, или это просто был камень, или же какая-то скульптура, к 300-летию Романовых. Скульптур в Перми было действительно немного. Но с другой стороны, план монументальной пропаганды Владимира Ильича Ленина, как только закончилась Гражданская война, сразу стал реализовываться в полной мере. Ленин, который перед театром оперы и балета – это уже середина 1950-х годов, после войны. С точки зрения скульптуры, это добротный памятник, достаточно известный скульптор Нерода, который внес значительный вклад в формирование.

- Он был основным изготовителем как раз памятников вождям мировой революции – Ленин, Сталин и прочие. Сталин уже вряд ли, раз 1950-е годы.

- Да, хотя начал в 1930-е еще. Мы же изучали историю советского искусства, говорили, что заслуга – как раз создание обобщенного образа вождя пролетариата, рабочего и крестьянки. Девушка с веслом, спортсменка, в хорошем смысле слова такой был общественный идеал.

- Что касается построек, в которые пытаются вдохнуть сегодня новую жизнь с тем самым колоритом – госпожа Мальцева, они пытаются реставрировать в Рабочем поселке те самые комплексы, которые назывались «Город-сад», если не ошибаюсь. Об этих проектах поподробнее. По-моему, ни один из них до конца не был реализован.

- Наиболее полный проект, Рабочий поселок, был реализован достаточно полно. Там много жилых домов, они все коммунальные, тогда это был тоже своеобразный идеал образа жизни. Гражданин Советского Союза с красной книжицей не должен иметь мещанский уголок, а должен прийти в коммунальный дом, где много людей, соседей, там получить все, что необходимо – покушать, там должна быть фабрика-кухня. Получить образование, Славяновский техникум. Если какой-то праздник, сходить в ресторан – был ресторан «Металлург». То есть в идеале по московским крупным проектам это был архитектурный комплекс, машина, не зря называлась «Горный хрусталь» фабрика-кухня. То есть это фабрика! Где-то есть вход, материал вводят, человек заходит, там происходит все необходимое – и баня, и больница, и учебное заведение, и прочее, и прочее. Любопытно, что в техникуме имени Славянова изначально проектировался бассейн. Правда, я не знаю, действовал он или не действовал, интересный вопрос. Просто при действующих технологиях это трудно было реализовать.

- Если это было в планах, значит, расхожее мнение о том, что никто ни о чем не думал, кроме как поскорее индустриализировать и коллективизировать страну можно назвать несостоявшимся. Много ли памятников появилось в 1950-1970-е?

- После войны вопрос с жильем обрел крайнюю остроту. Во-первых, коммунальные квартиры не устраивали никого, да и их-то было мало. Требовалось в большом количестве дешевое жилье. Были разработаны типовые проекты так называемых хрущевок, их начали активно строить. Появляются многочисленные районы вокруг исторической Перми, это и Городские горки, и Балатово…

- Садовый.

- Садовый – это попозже. И на правом берегу, в Закамске тоже появляются. Была достаточно успешно решена жилищная проблема. Хрущевка – проблематично, а если брежневку сделать, то это неплохое жилье.

- А чем хрущевка принципиально отличается от брежневки? Для меня никакой разницы нет.

- Все-таки в брежневское время планировка была поинтереснее, квартиры стали чуть-чуть побольше, кухни тоже. Да и внешний вид домов изменился в лучшую сторону. Эта очень важная проблема была решена. Что касается архитектуры, как может показаться ни странным, в те годы были реализованы самые большие программы создания ансамблей. Это Дворец Солдатова, бывшего сталинского дворца. Затем вскоре Дворец Ленина. Более масштабных ансамблей до сих пор в Перми нет.

- И все, только пару примеров вы можете привести?

- Это все-таки неплохие комплексы в Закамске того времени.

- А что там, клуб Кирова?

- Нет, жилые дома.

- А, те, что выходят ближе к Каме, двухэтажные. Слушайте, такие замечательные районы, иногда там прогуливаюсь, атмосфера там, если их привести в порядок.

- В конце ХХ века мы столкнулись в связи с крушением СССР и систем с тем, что все перевернулось, жизнь кардинально изменилась и в 1990-е годы стала выстраиваться по совершенно другому принципу, в том числе строительная деятельность. Появляются новые технологии, возможности строительства высотных зданий. Сейчас в Перми есть большое количество 20-этажек, 25-этажек. Уже совсем другая ситуация, картина, архитектура, городская среда формируется.

- Вы можете дать по внутреннему ощущению оценку? Архитектурная среда 2000-х – это плюс или минус?

- Конечно, скорее плюс. Мы догнали в технологии и постановке градостроительных задач зарубежные страны. В целом у нас есть примеры неплохие. Я считаю, хорошо, что в некоторых проектах участвуют зарубежные специалисты. Они подают нам примеры, свое видение, у нас есть возможность, выслушав их, вносить какие-то коррективы в свои планы, мысли.

- Последние несколько лет мне представляется градостроительная среда очень конфликтной, очень много противоречий, мнений, причем конфронтация порой выглядит весьма жесткой.

- Вы не ошибаетесь. Сейчас задача – город Пермь современный город, от истории у нас остаются только какие-то островки, отдельно стоящие объекты. Задача не современность вписать в историю, а историю, хотя ее двигать невозможно, она стационарна, недвижимость, но вписать ее как-то в современный город. К сожалению, так получилось, что не сохранилось в историческом центре каких-то цельных кварталов. Можно назвать Сибирскую, но таких примеров немного. Ленина, старые кварталы, Советская, Куйбышева – там практически отдельно стоящие здания, в лучшем случае 2-3 квартала, да и то не цельные. У нас нет Кремля, так получилось, и никогда не было. Был интересный Гостиный двор, но почему-то его в 1920-е годы разрушили, мешал.

- Гостиный двор по подобию того, который можно сейчас увидеть в Кунгуре? Похож был?

- Кунгурский поздний, он более монументальный. Что-то среднее между торговыми рядами в Осе и кунгурским гостиным двором. Кстати, в Кунгуре их два. Есть большой в центре, его все знают, а еще есть рядом.

- А где у нас гостиный двор находился?

- Это Театральный сквер. Сквер, конечно, тоже неплохо. Сейчас, кроме того, что историю надо вписать, стараться избегать дисгармонирующих сочетаний. Конечно, архитекторы говорят, что можно играть на контрастах, но если мы на контрастах будем играть постоянно, на каждом шагу и в каждом квартале, у нас одни контрасты и останутся. В некотором случае действительно есть смысл сработать на контрасте. В этой связи экспертное сообщество все-таки настаивает, чтобы в ближайшем окружении исторических зданий появлялись новые, но сохраняли какой-то ритм, высотные отметки.

- С этим связана разработка проекта зон охраны памятников, где не запрещается строить рядом, а просто необходимо учитывать.