Верхний баннер
11:19 | ПЯТНИЦА | 29 МАРТА 2024

$ 92.26 € 99.71

Сетка вещания

??лее ????ов??ое ве??ние

Список программ
12+

отдел продаж:

206-30-40

12:34, 25 сентября 2014
Автор: Нина Соловей

"Есть в этом спектакле и то, что комментирует сложную театральную ситуацию Перми", - Елена Черемных об опере "Дон Жуан"

Ведущий: Нина Соловей.

Гости:

Гюляра Садых-заде - музыкальный и арт-критик, музыковед. Член правления Союза композиторов Санкт-Петербурга. Сотрудничает с ведущими московскими и петербургскими изданиями: «Ведомости», «Культура», «Независимая газета», «Невское время», «Фонтанка.ру», «Санкт-Петербургский театральный журнал». В настоящее время является программным директором Международного музыкального фестиваля «Евразия».

Елена Черемных - музыкальный критик, историк музыки. Аналитик и руководитель официального блога XIV Конкурса им. П. И. Чайковского. Автор публикаций в "Газете", "Ведомости", «Время новостей», «Московские новости», «Русский журнал», GlobalRuss.ru и др.

 

- Сегодня мы посвящаем программу одному, главному событию этой недели в пермской культуре – премьере оперы «Дон Жуан», которая впервые вчера была представлена публике. На мой взгляд, стоит отметить достойную работу театра, который привлекает к себе на премьеры ведущих музыкальных и театральных критиков. Я хочу начать с первых общих впечатлений. Вы, в отличие от меня и многих людей, наверное, которые ходят в театр оперы и балета, видели огромное количество «Дон Жуанов» в том числе. Трудно удивить чем-то необычным, оригинальным, у вас огромный опыт насмотренности, но удалось вчера пермской опере обновить ваши впечатления? Случилось какое-то открытие, что «Дон Жуана» можно еще и так, Гюляра?

Гюляра Садых-Заде: Как вам сказать… Сразу говорю, у меня сложилось впечатление, что спектакль удачный, в русле европейской традиции. Не могу сказать, что я была очень сильно удивлена, но считаю, что спектакль получился, в нем есть много интересного и в смысле визуального решения, и в смысле концепции, придуманной Валентиной Карраско, и в смысле музыкальном, потому что оркестр MusicAeterna был на высоте, они всегда хорошо играют Моцарта. Может быть, мне больше нравилось, как они играют Così fan tutte, но и «Дон Жуан» был очень достойно представлен, все прошло на очень достойном уровне.

- Одно другому не мешало, визуальная часть музыкальной?

Гюляра Садых-Заде: Нет, это все имеет право на существование. Решение, которое предложила Валентина Карраско, которую мы можем считать начинающим режиссером – она, конечно, человек опытный, потому что она 13 лет работала с известной каталонской группой La Fura dels Baus, но она работала там как бы на подхвате, была ассистентом режиссеров, Карлоса Бодриса, Алекса и тому подобное. Но нужно все равно знать, как работает La Fura dels Baus. La Fura dels Baus делает упор на технические и визуальные эффекты, для нее очень важна машинерия. Соответственно, это определенная стилистика, которую Валентина Карраско не впитать в себя не могла. Опыт, который она накопила за 13 лет работы, она четко воплотила с той только разницей, что в пермском театре оперы и балета, к сожалению, нет возможности развернуться по части машинерии. Сцена, как известно, старая, никаких новшеств там нет. Невозможно взять и из-под пола, как это делается в современных театрах, сразу поставить новую декорацию, они же в Европе заменяются буквально в считанные секунды, выезжают сбоку, сверху, снизу. Режиссеру и сценографу тут приходилось применяться к обстоятельствам.

А в остальном идея была, в общем, правильная. Не скажу, что сногсшибательно новая, наоборот, очень ожидаемая, но мне понравилось, как она была сделана – вот эта игра с манекенами, сопоставление живого и неживого, а это главное, что есть в «Дон Жуане». Что такое «Дон Жуан» по большому счету? Это у нас один из главных новейших европейских мифов. Дон Жуан – персонаж многих произведений, но главное, что он сублимирует в себе оппозицию жизни и смерти. Он живее всех живых, такой живой, такой витальный, что не может пропустить ни одной женщины. Он должен доказывать эту свою витальность, жизненность. Кроме того, есть некие версии, поскольку образ Дон Жуана очень многозначный, и многие философы писали на эту тему, начиная от испанских философов (неразборчиво), и Ортега-и-Гассет, кто только вообще не писал. Некоторые считают, что он должен был гнаться за женщинами потому, что должен был себе доказывать, что он жив. И каждый раз, овладевая новой женщиной, он чувствовал вкус жизни. А скажем, Пушкин в «Каменном госте» подчеркивает эту оппозицию неживого, каменной статуи Командора, и очень-очень живого, это столкновение. Тут морализаторства нет, это не сюжет, типический для эпохи Просвещения с морализаторским концом: вот такой ужасный конец постиг греховодника, развратника, поделом ему! Произошла инверсия сюжета. С

ейчас Валентина Карраско показывает нам Дон Жуана как единственно правого человека, он живет, сообразуясь с тем что он внутренне свободен. Эта внутренняя свобода дает ему право любых жизненных проявлений, он зла не хочет женщинам...

- ... только любви, свободы.

Гюляра Садых-Заде: А женщины трактуют это по-разному, потому что каждая из них хочет обладания. А он – только сиюминутного обладания, он хочет всех осчастливить. Люди, которые ему противостоят, потому и сродни манекенам, которых как раз полно на сцене, потому что они сами немножко неживые. Люди, скованные ограничениями, которые в данном случае символизируют все эти бандажи, которые сковывают то голень, то ляжку, то грудь, то живот, то причинные места, как у Мазетто, который в конце концов пытается этот мешочек стянуть…

- А мешочек уже всё, он уже врос.

Гюляра Садых-Заде: И никак, да! Эти люди ближе к каменной статуе Командора, а на другом полюсе стоит Дон Жуан как воплощение живой жизни, тотальной витальности, скажем так. Эта идея была очень четко артикулирована в спектакле, который мы вчера увидели. На сцене были огромные стенды, ты видишь огромный склад манекенов и запчастей к ним, потом думаешь, что это кладовка, и главный элемент сценографии – как раз эти огромные стенды,

- А потом ты узнаешь мир, в котором отчасти сегодня живешь.

- Да. Ударная сцена - это сцена праздника, карнавала в доме у Дон Жуана. Причем Валентина Карраско считает, что это тоже проявление его демократизма, что он зовет всех.

- И в сером, и в ярком.

- Вне зависимости от сословий он устраивает праздник для всех. Даже при том, что Валентина сказала, что не читает газет, я все-таки ей не поверю, потому что после того, как я увидела в этой сцене трансвестита в золотом с бородой… А мы помним, какие были яростные, жестокие обсуждения – ай-яй-яй, как это дали премию бородатому (даже не помню как зовут этого человека), многие возмущались. Ну, у нас мракобесие процветает, ретрограды пока что торжествуют и думают, что они одержали победу, но, я думаю, это Пиррова победа. Но нужно же им что-то противопоставлять. В этой сцене все было свалено в кучу – и протест против гонений на гомосексуалистов, и протест против гонений на трансвеститов, и совершенно нахальное изображение Церлины с Мазетто, обольщение Дон Жуана, есть какие-то половые сцены, и два громадных лампиона, изображающих не будем говорить что, где танцевали две девушки в сцене карнавала.

Вся эта разношерстная, разноцветная, орущая толпа, которая врывается прямо посреди действия в зал, чуть ли не снося двери, с гиканьем и гоготом бежит на сцену, кого только нет среди этих персонажей. И кончается этот бал плохо, потому что часть ретроградов, одетая в серое и перетянутая бандажами, начинает поколачивать костылями - что тоже важно - эту разношерстную толпу.- Тех, кто как бы олицетворяет для наших традиционалистов Гейропу.

- Может быть, Валентина Карраско не читает печатные издания, но наверняка в интернете смотрит новости, связанные и с российской политикой в том числе...

Гюляра Садых-Заде: В том-то и дело, когда социокультурная ситуация напряжена до такой степени, что летят искры. Можно вообще ничего не читать. Ты эманации ловишь прямо из воздуха, эти колебания почвы, атмосферы, всего.

- Елена, вы видели все три постановки проекта "Моцарт-да Понте в Перми". Один либреттист, один музыкальный руководитель и разные режиссерские решения. С точки зрения сравнения всех частей проекта поделитесь мнением...

Елена Черемных: Как раз думая об этом, Ниночка, я бы хотела вас поправить: вчерашняя премьера «Дон Жуана» - это не событие ближайшей недели. Это событие, минимум, занявшее три года. И оглядываясь назад, я готова только поздравить не одних пермяков, но и всех меломанов, всех любителей музыки нашей страны с тем, что такой большой почти научный проект, как комбинирование трех поздних опер Моцарта на либретто Лоренцо Да Понте случился в одном месте, в регулярном режиме, и ничего не помешало этому случиться. Это во-первых.

Естественно, сравнивая ситуацию Così fan tutte или премьерную ситуацию «Свадьбы Фигаро» с премьерной ситуацией «Дон Джованни», я вынуждена сослаться на ту тревогу и ту сложную картину, в рамках которой театру пришлось готовить эту премьеру. Мне очень трудно понять равновесие и мужество каждого художника, я имею в виду и Теодора, и Валентину Карраско, и хор, и всех участников этой премьеры: как можно было в ситуации давления со стороны властей, ситуации непонятного собственного будущего готовить продукт, как будто бы вокруг тебя не сгущаются тучи, и приготовить такой продукт, который мы вчера увидели – это и творческий, и гражданский, и человеческий подвиг. Не боюсь этих патетических слов, я действительно ехала сюда с дрожащим сердцем и сомневающейся душой, ибо знаю, как легко можно помешать любому творческому процессу любой формой насилия, будь это насилие финансовое, социальное, даже какое-то чисто бытовое.

- Совершенно с вами согласна по поводу гражданского поступка.

Елена Черемных: Тем более ценно, что «Дон Жуан» вышел таким, каким он вышел. Во-первых, подчеркиваю регулярность выхода этих – Моцарта/да Понте премьер. Во-вторых, подчеркиваю правильный, с моей точки зрения, даже показавшийся единственно правильным выбор Валентины Карраско именно на эту оперу, а не на другие. Я не могу сказать, что все три разных режиссера-постановщика опер Моцарта сработали одинаково. Например, Così fan tutte в постановке Маттиаса Ремуса - знатока Моцарта, автора книги о Моцарте, человека, поставившего три Cosi на европейских сценах прежде, чем он появился в Перми – эта работа, скажем так, музейного толка, кропотливого, реставраторски-музейного толка, когда все мотивации героев по либретто доведены до блистательного совершенства. Видя героев в костюмах, события сюжета, который в рамках большой оперы «длится» всего лишь одни сутки (в начале утра затевается вся эта история, ночью заканчивается), не веришь себе, потому что ты смотришь костюмную оперу в реалиях XVIII века как будто осуществленную, а она попадает в твою душу, сердце, позволяет почувствовать ту вечность трепетания любви, которая не миновала и тебя-сегодняшнего.

Что касается «Свадьбы Фигаро», то Филипп Химмельман осуществил перенос в условное мегапространство, там все происходит на фоне звезд и созвездий в условном домашнем дворике. Там время как будто неважно, там важны эмоции, цветение игр, интриги на фоне которых возобладает некая справедливость супружеских отношений Розины и графа Альмавивы. И вот «Дон Джованни», это как раз выход в пространство неизведанного, когда влечение со стороны мужчины не столько направлено на женщину и не столько символизировано количеством женщин, сколько символизировано той пограничной ситуацией, которая ставит человека на грань между жизнью и смертью: что есть жизнь, что есть смерть.

Если в первой опере этой трилогии – в Cosi - мы видим те отношения, которые еще до брака рождаются в молодых людях, отношения в которых уже мелькает некая горечь разочарования; если в «Свадьбе Фигаро» мы видим отношения людей, удержавших и утвердивших свое брачное право; то здесь мы видим ситуацию, вышедшую за пределы того или другого в какой-то абсолют природный, телесный, натурный, лишенный всяких христианских коннотаций. - Господину Моцарту это было свойственно. Он был человеком спонтанным, летящим по жизни. Я должна сказать, что тут прозвучало имя Пушкина. Пушкин-то как раз навредил дорогому Амадео Моцарту тем, как истолковал его отношения с Сальери в «Маленьких трагедиях»…

- Кстати, вчера был ряд людей, которые оказались совершенно не в курсе либретто и говорили: «Как это? Это же они переврали! У Пушкина иначе...»

Елена Черемных: Да, потом что Александр Сергеевич истолковал историю совершенно неправильно, наделив Сальери образом злобного отравителя. «Дон Джованни» Пушкина – там ведь идея христианского возмездия со стороны Командора куполом венчает всю постройку. А у Моцарта все гораздо хитрее, открытее, свободнее. Если что-то сказать о Валентине Карраско, - мне безумно понравилось, что она начала распутывать сюжет с конца. В том, как происходит финальная сцена, как вдруг открывается зеленый ковер, на котором они сидят, зеленое поле футбола в телеэкране, как возобладает торжество зеленого костюма на Дон Джованни, когда он раздваивается между собой живым и собой-муляжом – это замечательно. И когда Командор говорит «дай мне руку в залог», понятно откуда берутся все эти муляжи, руки, манекены и так далее.

Валентина Карраско с моей точки зрения совершила довольно интересную работу, изучив либретто оперы и во многом исходя в своих действиях - публике это могло быть не так явно - из мельчайших подробностей сюжета и музыки. Изначально я была готова говорить о ней как о человеке, который явил мастеровитость ремесленную на основе 13-летнего опыта работы в труппе. Но мне кажется, что в этом случае она выступила самостоятельно мыслящим и самостоятельно применившимся к ситуации художником. Что я называю «применительностью» к ситуации? - Если технологические ресурсы пермской оперы немножко сложны и рутинны (это я мягко выражаюсь), то что же остается делать человеку, которому цирковые трюки, тонкие вещи сценографии делаются недоступны? Который, имеет дело с осветительной системой, которая с 1982 в театре не обновлялась? Это, конечно, ситуация хозяйственного, финансового безобразия, которая досталась Теодору. Уж не при нем это случилось, если с 1982 года некому было последить за работой и качеством осветительных систем в театре.

Поэтому я должна еще раз сказать, что все случившееся не так прямо вот выглядит подвигом, но этим подвигом все же является. Я искренне поздравляю и Пермь, и пермяков, и всех музыкантов России, которые через месяц получат факт записи этой оперы здесь, в Перми, а спустя еще какое-то обозримое время получат саму запись этой оперы на Sony Classical, и мы будем ждать этого с огромным удовольствием.

- Получился какой-то перевертыш. Валентине Карраско удалось из ничего создать некое шоу, у нас и так в городе ходят разговоры, что пермская опера – да это самый богатый, самый роскошный театр. Теперь придется опять доказывать, что это филигранная работа, когда сделали из ничего хорошее, зрелищное шоу. Я хочу перейти к музыкальной части произведения.

Елена Черемных: Можно, я на минуточку вас перебью? Я боюсь, что в связи с этой постановкой придется доказывать еще много чего другого. Та сцена, в которой местные ретрограды наверняка увидят много всего неприличного, на самом деле отзеркалит только их собственное зоологическое устройство. Люди тонкие, насмотренные современных и несовременных постановок классических опер, отдают себе отчет до какой степени вегетариански и бутафорски выглядел даже этот скандальный гей-парад в мнимо скандальных обстоятельствах замаскированного под ночной клуб сборища.

Я хочу сказать, что когда художник работает, он всегда умеет разложить материал на разные составляющие, усилить негативную составляющую, сузить какую-то позитивную... Из этого, например, получались романы Достоевского, все герои которых целиком и полностью, кстати, выведены из него самого.

Но любой хороший текст, прочитанный умными людьми, зеркалит читающего, а любый хороший текст, прочитанный неумными людьми, зеркалит состояние человека, объясняющего прочитанное на основании своих собственных зоологических инстинктов. Так вот я хочу сказать, что сцена - невинная, абсолютно вегетарианская, не вышедшая ни на йоту за границы той оперной условности, которая, мне кажется, немножко даже по-детски комментирует сложную театральную ситуацию Перми.

- Как вы оцениваете, насколько равно существуют на сцене и солисты пермского театра, и солисты, которые приехали к нам из Италии? Вы видели два состава, в отличие от меня.

Гюляра Садых-Заде: Не полностью, но видели, так что кое-какие выводы можно сделать.

- Это прямо два разных состава, два разных спектакля?

Гюляра Садых-Заде: Не два разных спектакля, но два разных состава, И даже по психофизике главных персонажей можно понять, что акценты будут немножко разные. Во всяком случае, мне так показалось. Сначала я бы хотела просто рассказать про оркестр, который играл на исторических инструментах. Курентзис утверждает, что это чуть ли не впервые в России и все такое, - он действительно большой поклонник исторического информированного исполнительства, мы это знаем. Моцарт у него звучит всегда хорошо. Но еще раз повторю, я слушала концертное исполнение моцартовских опер, которые прошли в Москве в год юбилея Моцарта.

Более того, я слушала, как он делал «Орфея» Глюка в концертном исполнении. Это все было очень хорошо не в том смысле, что очень хорошо, а в том смысле, что красиво. Когда он делал первую вешь трилогии, это был невообразимо красивый звук, от которого ты просто таешь, улетаешь, ловишь невероятное наслаждение. В случае с «Дон Жуаном» этого не было, потому что здесь он избрал другой стиль, более жесткий, более темные краски. Может быть, была не совсем проясненная фразировка. Это как будто бы был Моцарт Курентзиса и вместе с тем не совсем. Для меня в этом было отличие. Это было не плохо, но это было по-другому.

- Может быть, режиссура так подействовала на дирижера.

Гюляра Садых-Заде: Может быть. Картинка была темная, мрачная, все было зажато. Это работало на режиссерскую идею – давление, груды манекенов… Но в целом, когда Лена вспоминала Cosi - там же, правда, была безумно красивая картинка, много света, ярких красок, итальянские, неаполитанские колориты, вот это все… Забудьте! - «Дон Жуан» совсем другой. Хотя они настаивали на том, что это веселая драма, жанровое обозначение Моцарта, получился немножко Danse macabre. Это была их цель, понимаете? Бывает, что постановщик хочет сказать одно, а получается другое. Но здесь - не так. Вот она что хотела сказать, то и сказала, своих целей добилась. Соответственно, музыка как бы подстроилась, потому что в Большом театре тоже был резковатый «Дон Жуан», когда Курентзис дирижировал. Тут меня пение полностью убедило. Фразировка у певцов... – видно было, что над ней работали. Были певцы пермские, здешние, молодые, которые еще как-то будут ограняться, их талант будет совершенствоваться. Но из того, что я услышала, могу особо отметить, кто мне понравился. Это Надежда Павлова, которая пела донну Анну в первом составе, и Даша Телятникова, которая пела Церлину во втором составе. Вот эти две девочки мне понравились. Мне кажется, что у Надежды есть большая потенция к росту, она еще будет расти. Может быть, у нее еще будет раскрываться голос, потому что все, кто пел – новые.

Кроме Симоне Альбергини, который исполнял главную партию.- Он опытный, совершенно моцартовский певец, вполне органичен в партии, раскован, чего нельзя сказать о его партнере в составе, который меня гораздо меньше убедил. Но особенно интересно, как будут работать именно пермские певцы. Это же важно чтобы здесь возрастала культура моцартовского пения. Есть же предпосылки к тому, чтобы такое здесь пели. А Даша Телятникова мне понравилась – живая, непосредственная. Хорошо, что она так умеет держаться на сцене. Тут дело даже не в работе режиссера, а просто в природе. Природа такая у девушки.

- Елена, ваша впечатления?

Елена Черемных: Я бы сказала, что запустив в интервью информацию о том, что они сошлись буквально за 5 минут где-то в переходах театра «Реал» и договорились о том, что именно Валентина будет ставить «Дон Джованни», ибо она видит и чувствует эту оперу как Теодор, - а оба они ее чувствуют именно в духе «драмы джиокозо», - то вот что. – Это была не то чтобы утка, а это был хороший правильный рекламный ход по этому спектаклю. Действительно, настроиться на «веселенькое действо» оно позволило. Просто вся сила этого «веселенького действа» по «гамбургской», исторической, моцартовской канве случилась не сугубо на сцене и в оркестре, а на стыке одного и другого. Оркестр порой выступал не партнером, а полноценным участником действия. Казалось, что он поет и проговаривает смыслы куда более внятно, чем молчащие в это время персонажи. Совершенно замечательно поработал в группе continuo на «Хаммерклавире» Джори Виникур. - Это говорит о том, что вот есть же у вас Максим Емельянычев, который получил «Маску» за то, что он такой замечательный представитель моцартовского оркестра. – На «Маску» он приезжал со «Свадьбой Фигаро», там и был замечен. Но вчерашний Джори Виникур – это что-то феерическое. Как он совершенно самостоятельно, видя жест дирижера, но при этом слыша гораздо большее, чем может услышать человек, играл на Хаммерклавире, излагал... Это было замечательно.

А какие были архилютня, барочная гитара! Это было сказочно. Из области: мол, извините, держите уши открытыми, не упускайте ни одного из этих сибаритских удовольствий. Случилось неожиданное, хотя планируемое, наверное, Теодором. – Он представил в вокальном составе большинство исполнителей местных. Означает ли это, что тут возникла какая-то школа? Говорить о школе в городе, где нет консерватории, сложно. Но это означает, что тут возник некий интерес к стилю. Этот стиль прорабатывается с молодыми певцами совершенно независимо от того, взялись эти певцы из известных или из неизвестных мест. Это - работа с людьми, которые выходят из хора и становятся солистами, приезжают откуда-то совершенно случайно, услышанные другим дирижером театра. Это все показатель живых процессов в оперном театре. С моей точки зрения, например, «второй выход» пермской Нади Павловой («второй» - потому что из Перми же вышла ее тезка-балерина) не просто показатель удачного будущего этой певицы, я назвала бы это настоящей сегодняшней сенсацией. Дело в том, что человек, который дебютирует с таким огнем, пафосом, а девочка-то вроде бы невысокая, и когда с ней разговариваешь, думаешь: «Боже мой, ты ведь такая хрупкая!» Откуда берутся те силы, которые она демонстрировала во второй арии донны Анны? Откуда берется та колоратурная выносливость, которую она демонстрировала в третьей арии? Эти все шикарные природные данные, я не знаю, как драгоценность какая-то вчера проблистали. Это не означает, что остальные участники были плохи, но это означает, что просто какой-то бриллиант нашелся, зажегся. Ее дальнейшее - конечно, это вопрос школы, обучения и прочего. Но у вас тут ведь и потрясающая Надежда Кучер, которая произвела совершенно потрясающее впечатление и в Medea Material, и выступлением в «Королеве индейцев» Перселла. То есть тоже выращенный здесь человек Теодором, «отрепетированный» им, подготовленный им. Поэтому, знаете, ситуация-то вовсе неплоха…

В давнем фильме Герасимова «Дочки-матери» персонаж Герасимова входит в квартиру московских интеллигентов, и узнав, что их гостья приехала из Свердловска, говорит: «А, ну как же,сейчас все лучшие певцы Большого театра из Свердловска!». Сейчас похожая складывается ситуация... Да, в Екатеринбурге тоже хороший театр и хорошие певцы. Но сейчас очевиден маршрут некоторых певцов, которые мигрируют между той и пермской сценой. Это означает, что образуется параллельная орбита тех региональных связей, которые могут дать серьезную фору некоторым московским театрам и труппам. А с Надей Павловой я еще раз поздравляю всех нас.

- Последний вопрос, знаю, что он вам крайне не понравится, но тем не менее – каковы, на ваш взгляд, шансы у «Дона Джованни» на «Золотую маску»?

Елена Черемных: Я присутствую тут как эксперт «Золотой маски», для меня очевидны все шансы попасть, быть выдвинутым в номинацию. За результат выступления в Москве отвечает уже жюри. Вкусы членов жюри будут иметь решающее значение, - я уверяю, вкусы, а не качество спектакля. Для меня как эксперта он, без сомнений, претендент на «Золотую маску» по многим показателям. Как раз вчера мы разговаривали с коллегой, которая была экспертом в прошлый год, она говорит: «Я тебе завидую, тебе повезло. У тебя сезон начался с того, с чего надо» (Экспертный совет «Маски» всегда работал с января, но в текщем сезоне его график сдвинут на три месяца раньше. – прим. Е.Ч.)

Гюляра Садых-Заде: Я тоже считаю, что это безусловный кандидат в номинацию, он должен попасть в список однозначно. И потом, не забудьте, у нас не так много оперных театров в стране, а из них только несколько попадают в номинационный список. Пермский театр считается лидером сейчас.

Елена Черемных: События, происходящие в пермском театре, его поставили флагманом не только региональных театров, но и московских. Я могу сказать, что в позапрошлом году я как эксперт «Маски» доехала до Бурятии и разговаривала с тамошним министром культуры, а это очень смышленый 38-летний человек - Тимур Цыбиков. Он ровесник Теодора. А люди этого возраста, знаете, мыслят очень быстро и схватывают на лету. Вот он оказался очень вдохновленным успехами пермской оперы, Вплоть до того, что они, закрыв реставрацию своего оперного театра на год раньше, чем это было запланировано, активно занимаются возрождением оперной ситуации. Представляете, какая глупость получится, если в Бурятии, в Улан-Удэ со временем расцветет оперный театр, а в Перми ему дадут зачахнуть?

- Не дадим. Спасибо большое.


Обсуждение
3194
0
В соответствии с требованиями российского законодательства, мы не публикуем комментарии, содержащие ненормативную лексику, даже в случае замены букв точками, тире и любыми иными символами. Недопустима публикация комментариев: содержащих оскорбления участников диалога или третьих лиц; разжигающих межнациональную, религиозную или иную рознь; призывающие к совершению противоправных действий; не имеющих отношения к публикации; содержащих информацию рекламного характера.