О ситуации на пермских предприятиях, налоговых льготах, куклах Вуду, музее Пермь-36 и оценке регулирующего воздействия – особое мнение Дмитрия Теплова

Тема: ситуация на пермских предприятиях, налоговые льготы, оценка регулирующего воздействия  

Гость: Дмитрий Теплов, председатель совета пермского регионального отделения общероссийской общественной организации «Деловая Россия»

Программа: «Особое мнение»

Дата выхода: 06 марта 2015 года

Ведущий:  Артем Жаворонков  

- Вы еще и директор ОО «Краснокамский ремонтно-механический завод». Вы действующий руководитель крупного предприятия, плюс занимаетесь общественной работой.

- Да, я совмещаю производственную деятельность и общественную деятельность.

- Это реально сегодня в рамках Пермского края? Говорят кризис на дворе?

- Активно, но продуктивно или это пока только перспектива?

- Нет, количество, конечно, переходит в качество. Без сомнений. Важно, чтобы были правильные люди на местах, было где и с кем взаимодействовать. За последние годы мы выработали регламент этого взаимодействия. Есть большое количество советов, которые созданы при разных органах власти и начинают прислушиваться. Мы практически всю повестку министерством территориального развития, министерством экономического развития, в целом, федеральная служба УФАС, мы стараемся быть в курсе всего, высказывать мнение, в данном случае задача улучшать условия для ведения бизнеса.

- Иногда говорят, что в России о кризисе объявляют официально, и о его окончании тоже. Не было, как в 2008 году сказано, что до нас докатилась волна, первая, вторая, но тем не менее, слово кризис, как только начало произноситься крупными руководителями, я имею в виду первые эшелоны, президента, премьер-министра, тогда все, все почувствовали кризис на себе. Я хотел бы вас спросить об экономической плоскости, действительно, спад производства, снижение количества клиентов, проблемы, которые отвечают тем экономическим посылам извне, чем моральному аспекту, страху, эмоциям?

- Правда, существует объективная ситуация в экономике, и тот факт, что о кризисе не говорили в самом начале, причина в том, что была более злободневная тема, это начинавшаяся война в Украине, политическая повестка, которая захлестнула нас. Поэтому экономикой долгое время не давали заниматься, и антикризисные вопросы не поднимались на должный уровень в нашей стране. И терпение закончилось только тогда, когда Центральный банк принял решение о повышении ключевой ставки до 17%. Это означало, что все предприятия останутся без денег, без дешевых денег, без прибыли и так далее. Это такие значимые риски. И тогда начало проводиться большое количество совещаний на верхнем уровне, приниматься антикризисные планы. Все-таки под давлением бизнеса снизили ключевую ставку до 15%. И мы рассчитываем, что этот процесс будет продолжен.

- Под давлением бизнеса? Не объективные ли экономические показатели привели к тому, что Центробанк спас рубль от части таких его колебаний. Просто из таких объективных экономических ситуаций сложилась возможность снижения?

- Мое личное мнение, что объективно никаких причин для того, чтобы поднимать ключевую ставку до 17% не было.

- Поясните.

- Я был здесь на «Эхе», как раз была неделя после того, как это произошло. Достаточно много об этом говорили, тогда я объявил, что этот валютный кризис, о котором мы говорили, он перешел в острую фазу экономического кризиса. Дело в том, что валютный кризис не так страшен. Многие предприятия получили очень много возможностей  получить новые заказы в связи с импортозамещением, потому что продукция из-за рубежа, в том числе из Китая стала очень дорогой. Все начали лихорадочно искать поставщиков в России, и российское производство стало необходимо.

- Но оно начало оживать, это же хорошо.

- Да-да. Но вот эти возможности во многом закрылись, когда ЦБ поднял ставку до 17%. Это означает, что мы можем делать заказы, но сделать надо без денег. Каким образом сделать заказы без денег и произвести продукцию, это сложно. Причем, с проблемой столкнулись абсолютно все предприятия. Это малый, средний, крупный бизнес. Было несколько совещаний у губернатора, где все признавали эту общую проблему. Единственное, что могу сказать, что за эти несколько месяцев ситуация устаканилась, особенно после того, как ЦБ показал тренд на снижение ставки до 15%. Поэтому многие банки выработали какую-то политику, более или менее взвешенную. Потому что изначально ставки подняли в 2-3 раза, относительно тех, которые были. Сейчас возвращаемся к разумным ставкам. Ситуация на рынке успокаивается, знаете, психология играет роль. Но, тем не менее, чтобы переходить к какому-то развитию интенсивному, нужно снижать ставки. Конечно, ситуация во многом была обусловлена тем, что мы пользовались в основном иностранными кредитами. Все крупнейшие корпорации наши занимали за рубежом. Если руководство страны нашей понимало, что изготавливать из комплектующих импортных оружие достаточно опасно, потому что придет время, когда поставщики перестанут поставлять компоненты, и мы останемся без вооружения.

И, тем не менее, что-то приходилось закупать за рубежом, по крайней мере, задача была поставлена, искать отечественных поставщиков. Здесь такая же ситуация, вопросы национальной безопасности, конечно, при каких-то конфликтных ситуациях в мире заставляли переориентироваться с запада, развивать внутренний рынок кредитования, делать его более дешевым. Почему занимают на западе? Потому что там дешево, у нас дорого. За все эти годы ЦБ не смог выработать, наши экономисты не смогли выработать условия, в которых инфляция была бы снижена, самое главное, процентные ставки по кредитам были бы снижены.

И это привело к тому, что мы оказались в зависимости от западных кредитов. Таким образом, ближайшие пару лет мы должны возвращать эти кредиты всей страной. Не только «Газпром», «Роснефть», но и все вместе бы должны возвращать эти кредиты, потому что «Газпром» не платит поставщикам, «Роснефть» не платит, они вводят рассрочки до 120 дней. Представляете? Надо сделать продукцию, отгрузить и 120 дней ждать, когда им заплатят. Это, конечно, оставляет всю страну без денег.

- Это ведь плохо, что у нас основными поставщиками денег и стимуляторами экономики являются «Газпром» и «Роснефть»?

- Ситуация объективно складывается таким образом, мы живем с вами в стране, где государство определяет решающую роль в развитии экономики, потому что более 50% - это государственный сектор, и огромное количество даже частных компаний работают на этот государственный сектор. Потому что  самые крупные инвестиционные программы – это инвестпрограммы «Газпрома», «Роснефти», «РЖД» и так далее. Мы, к сожалению, за последние годы не научились производить большого количество продукции. Странно, но 20 лет некоторым предприятиям не хватило, чтобы обновить свою линейку. Вот мы производим какую-то продукцию, не важно, прицепы, мы ищем, тоже в данных условиях ищем замены на отечественные комплектующие. Но мы в большинстве своем не можем найти даже светотехнику, это небольшие фонари, которые используются в прицепах, не производятся в России. То есть, те предприятия, которые раньше производили, использовали старые пресс-формы для больших фонарей, для больших прицепов, они за 20 лет не обновили линейку.

- Это что, глупость, недальновидность руководства, собственников? Мы прекрасно знаем, что 10% от активов достались людям думающим, их отрасли находятся впереди, а 80% ушло под нож. Оставшиеся 10% сейчас в Советском Союзе живут.

- Чтобы обновить производство, чтобы обновить линейку продукции, для этого нужны инвестиции. Чтобы были инвестиции, нужны дешевые долгосрочные кредиты. Долгое время у нас условия для этого отсутствовали.

- Неужели ростовщики могут поддержать экономику? Ведь банк – это ростовщическая организация. Откуда они берут деньги, ведь они их из экономики черпают. Я каждый раз слышу, и каждый раз удивляюсь, дешевые кредиты, дешевые кредиты, а что, предприятие уровня «Камкабеля», не сможет саккумулировать средства у себя для развития производства без кредитов?

- Знаете, все предприятия, в том числе и «Камкабель» инвестируют большое католичество денег в развитие своего производства, нам всем хочется развиваться, и мы закупаем оборудование. Текущая рентабельность не позволяет покупать это все из прибыли, поэтому, вынуждены кредитоваться. Но в данных условиях, даже таким предприятиям как Камкабель ставки повысили в 2 раза. И даже они испытывают проблему с деньгами. Это такое общее поведение банков, они не делают исключение ни для кого.

- Я не говорю про банки. Я говорю про сами предприятия.

- Что касается самих предприятий, ситуация очень простая.

- Без банков не обойтись?

- Предприятия – это те, кто производят готовую продукцию и создают добавленную стоимость, и то количество денег, которое остается у предприятия на свое развитие, оно определяется тем, насколько жадное, насколько урегулирован конкурентный рынок поставщиков материалов, сырья, энергетики. У нас все последние годы, за исключением 2-3 лет последних, вспомните, повышение цен на электроэнергию, на тепло шло опережающими темпами. Инфляция 10-20% и это было каждый год. Аренда за землю, налоги, все шло повышение. Потому что все хотели жить, бюджет хотел жить. Что такое металлургия? Это олигархи, которые в большинстве своем контролируют рынок России, которые поставляют на экспорт по мировым ценам, соответственно, внутренние цены на металл тоже приводили к общемировым. Сейчас тоже мы видим тенденцию, когда курс доллара, евро поднялся, они весь металл отправляют на запад, внутренние цены подняли на 30-40% за последние полгода.

Таким образом, все эти предприятия, которые имеют какое-то монопольное положение на рынке, они им пользуются. И оставляют без денег ту прослойку обрабатывающей экономики, которая производит готовый продукт. Опять же мы находимся в тисках, когда мы на готовую продукцию не имеем права поднимать цены, и они определяются рынком. Поэтому, задача государства в идеале, контролировать эту ситуацию. И не позволять большинству металла уходить на запад, повышать пошлины с тем, чтобы регулировать цены на сырье и материалы. Зажимая поставщиков материалов и сырья, мы  даем возможность развиваться обрабатывающему сектору экономики. Понятно, чтобы что-то развивалось, нужно что-то зажимать. То несть, либо бюджет сам себя зажимает, берет меньше, оставляет налогов больше предприятиям и те развиваются. Либо, извините, мы развиваем металлургов, которые покупают предприятия по всему миру. Знаете, они строят заводы  в Канаде, покупают заводы в Европе, зачем? Потому что…

- История с металлургическим комбинатом.

- Ну, да.

- Кстати, как вы ее можете прокомментировать? Вы знакомы ведь с ситуацией?

- Я не скажу, что это история успеха.

- Завод в Техасе есть.

- Потому что до кризиса 2008 года, к тому времени завод стал в целом не конкурентоспособен, в связи с тем, что технологии старые, была явная потребность в модернизации. Сначала кризис 2008-2009 года сделал невозможным развитие быстрыми темпами. Сейчас опять же, вы знаете, что Чусовой был признан моногородом на федеральном уровне, и получил поддержку порядке 1 млрд. рублей, которые они потратили на обустройство инфраструктуры, на создание новых производств.

- Вы не видели, есть ли там эти производства? Я могу сказать, что я, проезжая мимо Чусового, не вижу, как были плохие дороги, так и есть. Какая там инфраструктура?

- Пока нет, в основном они потратили средства на спортивную инфраструктуру, там появились какие-то новые комплексы. Была идея создать индустриальный парк. Я был не так давно в Чусовом, дело в том, что изначально, видимо, была неправильно разработана концепция этого индустриального парка, либо просто стратегически этот вопрос не проработали. И в данном случае они до сих пор описывают, что же они хотят, и кого они хотят привлечь и на каких условиях на свою территория. Хотя инфраструктура уже вся подведена. Очистные сооружения, дороги, электроэнергия. И что теоретически туда можно зайти комфортно, но практически эти моменты еще не решены.  

- По поводу налоговых льгот. У нас дефицит бюджета, мы занимаем деньги, но при этом  пытаемся каким-то образом стимулировать развитие предпринимательства, сокращая налоги. Я, на самом деле, не в курсе, сколько налоговых льгот сейчас оставят, какие будут введены. Говорили о налоговых льготах для малого бизнеса.

- Да могу вас уверить, что суммы, которые недополучит бюджет, будут незначительны. Речь идет о совсем маленьком бизнесе. В основном это торговля, сфера услуг. Сейчас мы по нашей инициативе делаем ставку на развитие малого производственного бизнеса, малого и среднего производственного бизнеса. Идея заключается в том, чтобы сделать для этих «малышей» нагрузку поменьше. С тем, чтобы они в этой ситуации могли как-то развиваться.

- А поможет? Что вы имеете в виду под «малышами»? Во-вторых, как это может им помочь? Ну, хорошо, на 2% они меньше платят. Но мы же знаем, как уходить от налогов, как прибыль делать нулевой, и чаще всего этим занимаются небольшие компании.

- Эти «малыши», и прибыль то их не заставляют считать. Речь идет о покупке патентов на ведение какой-то деятельности. В основном речь идет о легализации бизнеса. Вы знаете, у нас очень много теневого бизнеса. Когда человек вроде бы существует, кормит семью, что-то покупает, но официальных источников дохода у него нет. На это очень грустно смотреть. И процент таких людей большой. Поэтому власти официально объявляют так называемые эти налоговые каникулы, чтобы постараться вывести их из тени.

- А зачем это власти? Это ведь не приносит дохода бюджету.

- Сначала это будет приносить какой-то небольшой доход. В любом случае это лучше, чем, если они в тени находятся. И затем, конечно, через 2-3 года, после того, как эти налоговые каникулы закончатся, мы увидим все большее поступление. Поэтому сейчас мы особенно ничего не теряем. Это такой стратегический ход поддержать в тяжелый момент какие-то небольшие компании. Потому что, на самом деле они могут испытывать трудности. С крупными можно как-то договориться и в ручном управлении, а вот небольшие компании таким образом системно поддержать на всей территории России, вот такая цель. Мы проводили общественными организациями несколько заседаний. Все началось на уровне губернатора, который дал поручение и одобрил эти действия, и сейчас   достаточно большой пакет вносится в наше Законодательное собрание. Причем, все эти поправки будут действовать с 1 января 2015 года, по сути, они уже действуют.

- Было сказано о том, что после внесения поправок, это минувшая неделя, или начало нынешней недели, губернатор попросил не затягивать с этим делом. Есть подозрения, что законодатели могут придраться к этим проектам. Вы видели те предложения, которые внес губернатор, как вы их оцениваете?

- Еще раз повторюсь, что это продукт общих усилий, здесь работало несколько организаций, «Деловая Россия», «Опора России», Торгово-промышленная палата, институт уполномоченного по защите прав бизнеса. И уже правительство и губернатор. Эти общие предложения были озвучены.

- Вы спорили, разрабатывая документы, или соглашались по многим позициям?

- Скажем так, конструкция была такова, что нам дали возможность внести все наши предложения, которые у нас на тот момент были, их перечень был достаточно большой. То, что сейчас останется, в сухом остатке посмотрим.

- Уже после сита Законодательного собрания, вы имеете в виду?

- Там было несколько сито, сито правительства, сито Законодательного собрания. Тем не менее, много разумных вещей, в том числе снижение налоговой нагрузки для предпринимателей, которые работают в отдаленных частях нашего края, для них также существенно будут снижены налоговые ставки по некоторым видам деятельности.

- И вы надеетесь, что это может дать плоды уже, если все это будет принято, в конце этого года, в 2016, или это перспектива десятилетий.

- Нет, конечно, это будет давать плоды, среднесрочная перспектива, 2, 3, 5 лет, то, к чему мы должны прийти. Знаете, резкие действия по отношению к «малышам» к пагубному могут привести. Помните, как несколько лет назад повысили резко социальные платежи по малому бизнесу. И у тех, кто зарабатывал совсем немного, а таких очень много, они просто предпочли сдать свои свидетельства ИП, и перешли просто в тень.

- У вас есть реальные факты таких закрытий? Я разговаривал с экспертами, есть такое убеждение, что большинство из тех компаний малого и среднего бизнеса, которые закрылись, это были «мертвые души», не ведущие реальной деятельности.

- Часть, которые закрылись, да. Есть такой процент. Но очень многие не закрылись, они просто ушли в тень.

- Продолжали вести свою деятельность, но без юрлица.

- Да, да.

- Секвестр бюджета, буквально на полминуты ваш краткий комментарий. Сейчас это благо, зло, по тем позициям, по которым собираются его резать?

- Лично мое мнение, что нужно действовать более осознанно. Дело в том, что секвестр проводится очень справедливо, с точки зрения некоторых руководителей, просто минус 10% с образования, здравоохранения, с культуры и так далее. Может, это справедливо, но может это говорит о том, что мы не разбираемся в приоритетах, мы не берем на себя смелость, ответственность и так далее, кому-то побольше урезать, кому-то поменьше.  И стараемся всем сестрам по серьгам.

- Я напомню, что наш гость работал министром Пермского края.

- Да, была такая история, чуть больше года я проработал в правительстве, и поэтому знаю эту кухню изнутри.

- Большая часть программы будет посвящена экономическим вопросам, но повестка самая разная и политика преобладает. Я бы хотел последнюю часть нашего эфира именно ей посвятить. Все равно у вас, как у активного гражданина, есть по этому поводу что сказать. Скажем, по поводу кукол Вуду. Это тренд уже не только пермский, это уже федеральный тренд. Его обсуждают на самом высоком уровне, что уже и до ушей Владимира Владимировича дошло.

- Благодаря СМИ, благодаря интернет-каналам сейчас любая инициатива может получить отклик на территории всей страны, и может во всем мире быт. Яркие, креативные идеи, которые всплывают на территории нашего региона, конечно, это неплохо, это означает, что у нас живут люди, котоыре что-то придумывают, инициативы которых подхватывают.

- То есть, вы куклы Вуду считаете креативный идеей?

- Конечно, креативная идея, единственное, что  считаю, что это такая конъюнктурная вещь, которая не будет долго существовать, не стоит тратить деньги, отрывать интернет магазины, речь идет о том, что это может быть 1-2 месяца актуально, надеюсь на то, что это будет 1-2 месяца актуально, затем повестка сменится. Другое дело, что всегда были компании, которые на футболках публиковали какие-то актуальные надписи и продавали их. Если это актуально, то люди покупают.

- Вы относитесь к этому как к бизнес-идее, а это все-таки политический ход, люди не рассчитывают, скорее всего, на прибыль, люди считают этой дурацкой идеей, что мы сейчас начнем втыкать иголки в какие-то куклы с ликом президента США?

- Отношение к каким-то процессам, которые происходят в мире, в стране или в соседней стране, можно по-разному высказывать, можно высказать на странице в Facebook свое отношение. И это процитируют, можно придумать такую акцию, и понятно, что она получит больший отклик. Это вопрос, как преподнести свое особое мнение, которое у каждого существует. Поэтому в данном случае они нашли такой формат. И то, что это разошлось по российским СМИ, цель они достигли, формат оказался успешным. Это может сделать каждый, на самом деле.

- И в этом нет никакой политической составляющей, давления на власть, дискредитации ее, потому что говорят о том, что ноги здесь растут от тех, кто сегодня ходит по этим самым коридорам. Говорят, что акция не удалась, привлекли внимание, но привлекли внимание со знаком минус.

- Акции могут быть разными. И сегодня в вашей повестке, я ехал, слышал, рассуждали, можно ли проводить Марш гнева или стоит это называть как-то более конструктивно. Я из тех людей, которые считают, что мы вправе как граждане выходить с конструктивной критикой. И власть должна привыкнуть к тому, что люди мыслят и что-то предлагают, обращают внимание на недостатки, которые присутствуют у нас, никто не совершенен. Другое дело, что сейчас СМИ электронные позволяют донести любую информацию до кого угодно, тем более позволяют объединяться. Нужно уходить просто в конструктивизм, чтобы сотрудничать. Конечно, я за сотрудничество. Я видел мало примеров, когда путем конфронтации что-то получилось сделать, когда стороны конфликтовали и пытались что-то построить на этой почве, такого не бывает. Какие-то акции, которые носят оскорбительный  характер, они могут привлечь внимание, но это, мне кажется, уже самый край, когда люди доходят до отчаяния, они могут прибегать к таким акциям. А когда делается это в угоду PR, в данном случае психология русских людей, что это больше нервирует, расстраивает, точно не способствует решению какого-то вопроса.

- В части конфронтации как раз, гражданскую позицию  вашу хотел услышать по поводу музея Пермь-36, если она есть, по поводу заявления его создателей о том, что с властью договориться им не удалось. Поэтому автономная некоммерческая организация перестает существовать.

 -Конечно, наш регион, Пермский край, считался одним из наиболее либеральных регионов в стране. Нас всегда приводили в пример, в том числе благодаря тому, что у нас существовал этот музей Пермь-36.

- Не боялись говорить об этом прямо.

- Да, но дело в том, что я не вижу ничего страшного в позиции нашего «Мемориала». Конечно, они открывали неприглядные стороны нашей истории. Они в каких-то моментах служили площадкой для каких-то оппозиционных сил. Но я присутствовал не некоторых мероприятиях, и вполне допускаю, что такое должно существовать. Вопрос только в диалоге. Тот же самый Шмыров, который возглавлял, я помню, он преподавал у меня историю в школе, когда я учился, у меня положительные воспоминания. Я первым ездил восстанавливать Пермь-36, это было в 1995 году, когда я закончил школу, я был в числе первых волонтеров, которые приехали и разгребали завалы вместе с иностранцами, которые приехали со всего мира. Это проект с длительной историей, конечно, перечеркивать и выкидывать всю команду, которая все это создавала многие годы, просто жалко. Видеть, что ее отстраняют от этой идеи, потому что это их заслуга. Не знаю, сделали ли их достоянием ЮНЕСКО?

-Нет, к сожалению. Это ставилось как главная цель, и поэтому и были основания для сворачивания проекта.

- Я видел это, что это не российский проект, проект даже не Пермского края, это мировой проект, если мы говорим об истории концлагеря – это целая эпоха, причем, концлагеря существовали не только в СССР, они были в Германии, в  других странах, до сих пор они, кстати, существуют.

- Это зона не концлагеря. У нас были концлагеря. Освенцим – это международный фонд памяти, я бы сказал, это не просто место. Пермь-36 – это локальная история.

- Я не считаю, они вышли на российский уровень, и даже на мировой уровень. Они изначально ставили перед собой задачу стать вот этим памятником каких-то процессов в тот период, когда это все происходило. Понятно, что Россия уже другая, нельзя говорить о том, что то, что было раньше, существует и сейчас. Но тем  не менее, очень полезно знать историю, поведение США сейчас мы видим, Европы, мы как русские люди не понимаем, я считаю, что мы как русские люди находимся в более правильной позиции по отношению к другим странам. Исключение двойных стандартов, вот  эта политика мировая, которая сейчас присутствует. Мне кажется, мы немножко деградируем в этом плане. А такие кусочки истории, музеи, котоыре существуют, они могли бы, как раз, если бы они взяли на себя миссию… Кстати, она у них такая и была миссия, не повторить ошибки истории, котоыре существовали, то это было бы во благо стране и в целом миру.

- У нас 3 минуты осталось. Хотелось бы все равно закончить экономикой, у вас спросить о принятых документах, которые заработали у нас или не заработали еще, я не знаю, признаться, целый набор документов, законопроектов, инициатив, которые общими словами называются оценка регулирующего воздействия. Я точно знаю, что идеи такие еще в 2013 году. Мы немножко отставали по введению этого регулирующего воздействия, до сих пор это во многих ушах звучит как ругательство.

- Скажу коротко, что оценка регулирующего воздействия – это как раз один из институтов взаимодействия бизнеса, предпринимательского сообщества и власти. У нас очень мало точек соприкосновения, такая процедура была введена, чтобы власть меньше ошибалась. Потому что власть в отрыве от общества часто делает то, что потом приводит к негативным последствиям. Поэтому оценка регулирующего воздействия это когда те, в отношении кого направлен законопроект, хотя бы могут высказать свое мнение, и описать то, к чему приведет то или иное решение нашей власти. Поэтому оценка регулирующего воздействия действует на российском уровне, на краевом уровне, и должна будет действовать на муниципальном уровне. Сейчас уникальная ситуация, когда мы как общество можем в принципе пересмотреть любые нормативные акты, которые действуют у нас на региональном уровне или на муниципальном.

-Я  как журналист могут взять закон о СМИ, прийти, сказать, ребята, мне не нравится пункт 1, пункт 2.3 поэтому, поэтому и поэтому. Должен быть определенный человек, который пересмотрит, учтет мое мнение?

- Абсолютно верно. Вы сейчас выходите с такой инициативой, будет создан сайт, оператором выступает министерство экономического развития Пермского края, сейчас они делают большой портал, который объединит всю информацию по этому проекту. И да, вы можете инициировать пересмотр любого акта. Мы знаем, что даже первые опросы, которые состоялись 1-2 месяца назад, уже появился целый план по пересмотру ряда документов. Даже муниципалитеты активно откликнулись, им не нравятся некоторые краевые законодательные акты, они видят массу недочетов, недостатков, которые затрудняют им реализовывать свою деятельность, и они откровенно об этом сказали. Поэтому целый ряд нормативных актов будет пересмотрен.

- Вы уверены, что будет или он может быть пересмотрен?

- Конечно, может быть, пересмотрен. Но тем не менее, сейчас процедура ОРВ, благодаря ей, мы сможем все это сделать. А залог того, что это будет все-таки реализовано, это то, что в совет экспертный по ОРВ входят все общественные объединения, такие как ТПП, «Деловая Россия», «Опора России», и ряд других объединений, достаточно весомые объединения, мнения которых просто не может не учитываться при принятии каких-то решений.

- Последний вопрос. А за кем тогда будет то самое главенствующее слово? Вы вышли с инициативой об изменении закона.

- Конечно, в основном эти процедуры носят рекомендательный характер. Задача все-таки выработать конкретные рекомендации по изменению нормативных актов. Но другое дело, что такой процедуры раньше не было, сейчас она появилась. И многие нормативные акты плохи не потому, что специально их так сделали плохо. Во многом играет какая-то недостаточная компетенция сотрудников, которые разрабатывали. Они что-то не учли.

- Оторванность от жизни.

- Да, потому что в голове у чиновника одно, а на самом деле другое. Только эти причины. Поэтому если выстроить конструктивный диалог и показать, где какие недочеты присутствуют, думаю, в 90% случаев это можно откорректировать. И сейчас это можно откорректировать в цивилизованном таком порядке.