Средний класс в России. Притеснение "Арбузного сахара". Пермское кино.

Сегодня в "Утреннем развороте" говорим о среднем классе. Для начала разбираемся с проблемой терминологической и цитируем Виктора Похмелкина. Правда ли наличие автомобиля - это пропуск в средний класс? Во второй части говорим о проблеме рабочей - как выжить среднему классу без "Арбузного сахара" и почему популярный ресторан прижимают завистливые соседи? Третья часть эфира - обсуждение проблемы духовной. Пермкино: Что снимать, кому снимать, кто это будет смотреть? Ведущие - Роман Попов и Катерина Балакина.

Роман Попов: Это «Утренний разворот» на пермском «Эхе».  Роман Попов, Катерина Балакина. Катя, привет.

Катерина Балакина:  Доброе утро всем.

Р.П.:  Антон Мелехин за звукорежиссерским пультом. Мы говорим о среднем классе. На очереди  проблемы среднего класса.   Итак, смотрите, друзья мои, «Арбузный сахар». Это  такое тихое уютное место в центре города на Ленина, 42. У нас в гостях Алевтина Тютикова. Мы предполагали, что об этом обязательно поговорим, поэтому  позвали ее сюда.  Алевтина Тютикова у нас она из владелиц  ресторана «Арбузный сахар».  Давай для начала определение. Что такое ресторан?  Наверно, это не ресторан.  Наверно, это заведение,  кафе, потому что ресторан – сразу что-то пафосное  такое представляется.  Или ресторанчик.  Это не очень большое заведение, сразу поймите, друзья мои, если вы  там ни разу в жизни не были.  Мы  здесь  не защищаем интересы каких-нибудь очень крупных   и очень блатных владельцев такого мегаобщепита.  Нет, это как раз классический такой малый бизнес.  Ресторанчик «Арбузный сахар», Ленина, 42.

К.Б.:  Даже, наверно, кто-то, когда проходил мимо, не всегда  даже знал, что он там находится, в такой небольшой арочке.

Алевтина Тютикова: Да, это потому что у нас вывеску украли. Мы именно так и называем  тот процесс, который произошел  полгода назад, кража, хотя  осуществили эту кражу органы государственной власти.  Об этом можно рассказать, хотя мы постарались  эту историю  забыть, поскольку  не нашли законных способов с этим побороться, к сожалению.  Ну вот,  ресторан.

Р.П.: Итак,  «тихое приятное кафе»,  - дают нам определение по ICQ. «Девчонки  довольно вкусно готовят, творчески подходят к процессу готовки и  к стилю кафе.  Жилых зданий во дворе нет,  зато рядом в кинотеатре  открылось новое кафе» - пишет нам Виктор.  Еще продолжают: «Постоянный посетитель  «Арбузного сахара». Вчера  был просто в шоке от того, что вот так взяли и перегородили  вход. И главное, никаких  объявлений,  ничего. И странно, что это происходит в центре Перми. Прямо  90-е какие-то».    И еще одна реплика по ICQ. «А кто начал закрывать арку  на замок?» И вот тут я начинаю понимать, что мы явно нуждаемся в комментариях. Аля, расскажи историю,  которая случилась  в последние несколько дней с вашим ресторанчиком.

А.Т.:  Ну я сама, как совладелец этого  смешного бизнеса, в курсе  только одного дня. Этот день вчерашний, потому что воскресенье и понедельник мы  отдыхаем. И вот мы выходим на работу, я раньше всех с прекрасным настроением, как-то меня  бог понес пораньше на работу. Ну, и собственно, вот я с утра попадаю в такое пространство клеточное. Позади теперь меня уже забор,  а впереди новый забор,  которого не было раньше, и о котором нас никто не предупредил. Отчасти такая версия собственниками – нашими соседями  произносилась,  они планировали  отгородить  это пространство, но все мы вместе решили, что,  в общем-то,  это никому не нужно. И мы согласны взять на себя часть   обязательств по уборке территории, чем мы и раньше, собственно,  занимались.  Стараемся двор держать   как-то в приличном виде, поскольку непосредственно его используем. В другой его части. Ну вот, собственно, без предупреждения они    и построили  этот, в общем-то, красивый, европейского типа забор между нами и ими в выходной наш день. Я позвонила  одному из собственников  помещения в здании Ленина, 42. Чтобы узнать, что же это такое произошло. И он мне пояснил, что, в общем-то, это война. Я   говорю: «А вы сделали это в наш выходной день, чтобы я не успела подвести тяжелую артиллерию, танки, или чего вы от нас ожидали, как бы, от двух девочек?»  Он говорит: «Ну, вот да, вот мы так и сделали». После чего он отключил свой телефон, и в течение дня ни с кем из собственников больше мы связаться не могли.

Р.П.:  Владельцы ресторана «Арбузный сахар» две сестры. Больше, по-моему, владельцев нет.

А.Т.: Нет.  

Р.П.:  Службы безопасности у вас нет.

А.Т.:   У нас есть тревожная кнопка, это серьезно. У нас очень ?????? (неразборчиво) подрядчик, он приезжает через минуту. 

Р.П.:  Я к тому, что какой-нибудь охраны там...

А.Т.:   Это ни к чему, поскольку так сложилось, что  чужая аудитория с Ленина, она не ходит к нам. Не потому, что мы ее не пускаем, а потому что,  в самом деле, за год  мы сумели сформировать очень приятную для нас аудиторию, с которой нам очень классно работать. 

Р.П.:  То есть, самое, что интересное, действительно,  по большому счету, даже если  б на ваших глазах  ставили этот забор,  то самое большее, что вы могли бы сделать, это...

К.Б.: Например, лечь.

Р.П.: ...своими двумя хрупкими тельцами помешать строительству этого  забора, и всё.

А.Т.: Наверно, мы могли бы вызвать охрану.  То есть существует  все-таки несколько норм, которые  сейчас защищают не собственников помещения, а арендаторов. А это в категории малого бизнеса сейчас  самая незащищенная группа именно в этом секторе работающая.  До выяснения  обстоятельств, да, ГБР  могла бы нас защищать. Есть такие термины, как «самозащита права», такие термины, как «препятствие к пользованию нашим пространством». У нас нет земли,  к сожалению,  все это знают. И мы владеем только пространством, внутри которого работаем.  Это 25 квадратных метров. Да, скорее всего в рамках  женской истерики это было бы похоже на  какую-то картинку, где мы   там прикручивали бы себя наручниками...  Ну я не знаю, вы все правильно трактуете. Бороться с этим, со строителями, или,  если бы  это был  силовой акт, и была бы  охрана, наверно,  это было бы смешно, комично  и трагично.

Р.П.:  Но они это сделали тогда, когда у вас был выходной день, вас не было на работе, поставлен забор. Собственно,  для  не очень понимающих, я правильно понимаю: вам перегородили вход?  То есть теперь к вам нельзя  зайти?

А.Т.:  Ну да. У нас настрой-то, видите, какой. Наша аудитория, раз сможет к нам  добраться без вывески, что она благополучно делает в течение полугода, она, наверно, сможет зайти к нам и с улицы Кирова  через страшный мусор, через строительную площадку ??????? (неразборчиво) к нам попасть. Мы не опасаемся, что мы сейчас потеряем своих клиентов. Да, наверно, там упущенная выгода, безусловно, будет  нами просчитана. Но проблема в том, что с другой стороны нас точно также  ограничивает частная земля и частный участок. Если  те собственники вдруг решат, что им  не нравится, что мы здесь ходим, они могут поступить точно также. И, к сожалению,  у них на это будет     больше законных  оснований, ежели у той стороны, которая сейчас с нами  так поступила, со стороны  улицы Ленина.

Р.П.:  Аля, есть такое очень противное слово, называется хипстер...

А.Т.:  И что?

Р.П.: И,  насколько я понимаю, если как-то квалифицировать вашу аудиторию, как-то  ее определять,  хотя  это, конечно, грубо и не всегда точно, то  к вам как раз и ходят вот эти самые хипстеры.

А.Т.:   Ну, я бы так уже не сказала. Наверно, они формировали  основную все-таки массу наших посетителей  в самом начале нашего заведения, когда это было любопытно и интересно, и когда мы сами еще не очень хорошо умели работать. У нас были десерт и кофе,  еда  часто заканчивалась в обед. Сейчас к нам потянулся другой класс. Его сложно обозначить.  Это достаточно успешная, богемная аудитория. Она  разновозрастная очень. Это и семьи в трех поколениях, это представители творческой интеллигенции, идеологи и функционеры  бывшей «культурной революции»  в Перми, и так далее.    То есть  это те люди, которые гораздо  больше нас устраивают с точки зрения  нашей целевой аудитории.  Хипстер – это   очень приятный нам персонаж, но   он редко  платежеспособен, к сожалению. Это раз. И это человек, который требует к себе вместе с тем такого внимания, которого нормальные люди-то, в общем, не требуют.  То есть, которые приходят к нам  поесть, им больше ничего не надо.  Их устраивает  уровень нашего сервиса и так далее. Хипстер  - это вот...  наверно...  некоторые меня и ?????? (неразборчиво) раньше называли, когда еще не было  такого явления в Перми. и сейчас больше  эти люди не так меня привлекают, как раньше. Что ли, бог знает. В общем, мне кажется, что всё же не они,  не они наша аудитория, на самом деле.  Они наше украшение,  такое стильное, красивое, которые сидят...

Р.П.:  Фишечка.

А.Т.:   Да, да.

К.Б.: Но для ведения войны ваша аудитория в любом случае  не слишком полезна, да, получается?

Р.П.: Не слишком готова.

А.Т.:  Ну как? Смотрите, как оказалось.  Мы вчера с сестрой об  этом размышляли. Вот вчера  нас в течение дня  пермская пресса  очень здорово поддержала. 
 
Р.П.: Правильно. Если мы ваша аудитория,  так что ж сделать-то?

А.Т.:   Вы наша аудитория – раз. Наверно, тут сыграло какую-то роль  мое журналистское прошлое, какие-то вот такие смешные знакомства и  та простая ситуация, что я, например,  как малый предприниматель,  оказалась готова к реакции. То есть я   знаю, в какие органы мне идти, я знаю,  у каких органов какие полномочия, где какие сферы надзора. В общем-то, за два часа мы сделали все возможное, что смогли сделать с точки зрения подать жалобу, заявление и так далее.  Но в этой же связи я вообразила себя частным предпринимателем, который может иметь такую же  25-метровую закусочную  где-нибудь на Крохалевке, и который вообще не знает, что есть государственное управление по  пожарному надзору и так далее,   кто вот этими вопросами может ведать. И вот что ему, простите, делать?  Вот это вообще какая-то  патовая ситуация.  Она меня настолько вчера ввела в импатию в такую,  и я понимаю, что,  да, он вообще ничего не сможет сделать, вообще ничего. Его  никто не защищает.  Вот это вообще круто. Это вот вчера у меня прозрение   дня главное.

Р.П.:  Еще одна штука. Ладно,  хорошо, ты подаешь жалобу, у тебя журналистское прошлое, я думаю, что большинство из нас помнит тебя в первую очередь, как коллегу ранее, уже только во вторую очередь как человека, который  открыл собственный ресторанчик. Тебе вчера удалось поднять какую-то реакцию, какую-то волну. Результат  этой реакции уже какой-то есть? Обычно, если быстро начинается волна. Быстро появляются результаты. Сейчас?

А.Т.:   Я точно не могу сказать, насколько отслеживают СМИ, органы  государственной власти. У всех у них есть пресс-службы, есть   специальные программы, которые  сейчас нас  слушают с вами, и они утром будут иметь распечатку  того, о чем мы с вами поговорили.

Р.П.:  Нет, они будут иметь после обеда.

А.Т.:   Круто. Я не знаю,  где   там реакция может убыстриться с помощью прессы. Меня больше беспокоила вчера другая сформированная волна среди  сообщества, которое любит у нас поесть  и провести время. Вчера  люди говорили: «мы придем ночью с лопатами, выкорчуем ваш забор, мы прикуем себя наручниками, объявляем сухую  голодовку».  Я понимаю, что  с точки уровня жизненной   состоятельности этих людей, они говорят это серьезно. Они хотят выразить нам поддержку, поскольку другим  образом они не в состоянии ее  выразить. Вчера мы их от этого удерживали, поскольку мы надеемся, что сегодня ситуация разрешится мирным путем. Если собственники примут решение  забор все-таки убрать, мы, наверно, к вечеру уже  сумеем открыться. И вот та волна, да, она беспокоит сильнее. То, что в прессе подняли волну,  гораздо  более широко показало себя в социальных сетях, в твиттере и так далее, что доказывает снова прекрасную способность социальных сетей к организации  всяких массовых таких штук, не всегда понятных, но вот зажигательных таких.  Вчера «Арбузный сахар»  даже сумел  такую волну поднять.  Вот это меня беспокоит, потом у что мы хотим пока попробовать это всё   как-то корректно провести  и провернуть, убрать забор.

К.Б.: То, что к вечеру забор может исчезнуть,  насколько вероятно?

А.Т.:   Ну, это сейчас мы там...  не секрет, что в юридической связке с Александром Евгеньевичем Флегинским  работаем. Это  собственник двухэтажного  особняка в нашем дворе...

Р.П.:  Которому тоже перегородили вход.

А.Т.:  Да-да-да.  Он сам  пока не ведет никакой деятельности.  Но  это препятствует работам его подрядчиков. Они сейчас делают  там ремонт. У них просто  даже транспорт, «ГАЗели»  никакие подъехать не могут.  Там есть термин вот этот знаменитый «самозащита права».  То есть, если  их права нарушаются сильнее, чем  мы там  нарушаем права владельцев забора, мы  в состоянии, да, его демонтировать,  взят на хранение по  соответствующему  акту, и дождаться дальше уже каких-то судебных решений, законных разбирательств по этому поводу.  

Р.П.:  Нам пишут по ICQ: «Пригласили бы уж соседей. Что уж так односторонне?» Так они трубку  не берут.

А.Т.:   Видите ли, соседи  оказались такой группой людей,  которые, боюсь, и не знают, что есть «Эхо Перми», такие радиостанции, что есть реальное влияние  каких-то,  ну, бог знает, гражданских сил, как назвать, не знаю.

Р.П.:  Скажи, пожалуйста, буквально в двух словах, соседи – это какие-то ваши конкуренты по бизнесу? Я просто пытаюсь понять логику.  Они отгородили себе территорию.  Почему?  Я сначала думал, что, может быть. ваша клиентура им мешала. Ну я не знаю, пьяное быдло орет  по ночам. Ну это же нормально. Орет днем, мешает работать , Теперь ты рассказала про свою  аудиторию. Я, в общем,  еще раз убедился  в ошибочности своего предположения, потому что не ходят к вам  пьяное быдло, это понятно.  То есть не орут,  песни не распевают, караоке тоже нет. Значит, вопрос с аудиторией отпадает. Чем вы им еще помешали?  Может быть, параллельный бизнес у них  какой-то?

А.Т.:   Бизнес,  отчасти похожий на наш с точки зрения  общепита.  Это ресторан «Сабвей», который  располагается на первом этаже этого здания. Но они совершенно другую нишу занимают. Раз. И, более того, там  достаточно адекватные, внятные управляющие этого бизнеса для того, чтобы такие вещи учреждать. Ну, и к тому же, они арендаторы помещения.  То есть вот сточки зрения конкуренции  мы с ними, да, похожи, но  с ними мы, наверно, мирнее всех живем в этом пространстве. Вместе ухаживаем за двором. Перекрыли вот эти ворота, которые  наши клиенты упоминают. Но это единственная такая возможность  ограждать себя от   транспорта, который к нам с Ленина заезжает   просто так.  Это не «Сабвей» точно.  По соседству есть еще ресторан «Фишка». Но... как бы, здесь такие рейдерские предположения с точки зрения  конкуренции в ресторанном бизнесе это смешно. И  достаточно много нам известно о том все-таки, кто же инициатор   установки этого забора.

Р.П.: И вот теперь переходим к самому интересному. И кто инициатор установки этого забора?  Можно не называть пофамильно, если не  хочешь  нарваться на судебный иск.

А.Т.:  А я с ними незнакома.

Р.П.:  Ну дай хотя бы определение.   Нужно же понять, зачем  они это сделали?

А.Т.:  Зданием  на Ленина, 42 владеют, по  нашим оценкам, около пяти человек в общей сложности. У них  разные доли.  У кого-то там много квадратных метров, у кого-то мало квадратных метров, у кого-то там  по комнатушке. Ну, и по нашим догадкам, именно  одна из владелиц вот таких комнатушек является сейчас  образом для нас  сложившимся  врага в этой ситуации.  Барышня с юридическим образованием, однако много ошибок делает в реализации  права на этой территории. И, кроме того, там есть  некая такая неформальная организация, совет собственников, что-то в этом духе. И примечательно то, что многие из  собственников помещений, которые  они там сдают в аренду другим  арендаторам,  которые там ведут какую-то деятельность предпринимательскую, они даже и в Перми-то не живут.  Некоторые из них живут в Чайковском, насколько мне известно, и так далее. То есть их мало интересуют помещения, которыми они владеют, потому  что, слава богу, они сданы, они получают с этого ренту, и спокойно себе проживают в других странах и в других городах

Р.П.: Я вернусь к вопросу. Даже если вы определи  визуально  образ «врага», (поставили кавычки, в данном случае, какой уж там враг) чем помешали-то?

А.Т.:  К нашему большому  сожалению, версия  пока самая адекватная одна: это версия истерично-женская, скажем так, вот мы ее так называем.   Барышня не любит, когда  что-то происходит не у нее. Как-то так я бы это назвала.  Барышне не дает спокойно спать  та ситуация, что «Арбузный сахар»  много работает, у него много  клиентов, он успешен, он знаменит в узкой прессе, о нем  пишет федеральное издание. Ну, может, она их и не читала, бог знает. В общем, соседи говорят зависть. Чему она может завидовать?  Она может завидовать тому, что  у кого-то это дела, у кого-то не идут. И тогда человек целый  свой рабочий день посвящает том, чтобы  сделать плохо нам. И он не стесняется тратить  на это свое рабочее время, ему доставляет это какое-то удовольствие. Моральное ли оно, профессиональное, мне сложно судить.  К сожалению, эта ситуация пока так выглядит со стороны. Она подтверждается многими фактами. 

Р.П.:  Давай еще  аз быстренько в двух словах. Арку кто перегородил?

А.Т.:  Перегородили, вы имеете в виду, воротами с калиткой?

Р.П.: Да.

А.Т.:   Это решение было принято нами, управляющей компанией и рестораном «Сабвей» только для того, чтобы там не парковался транспорт, который не имеет отношения к этому пространству, благодаря чему мы смогли свой  летник там поставить красивый.

Р.П.:  Вот тут предполагают наши слушатели по ICQ, что, может быть, вам из-за этого отомстили забором внутри двора?  Не могли заехать собственники... 

А.Т.:   У всех собственников есть ключ. Их устраивает та ситуация, что  они имеют преимущественное право парковаться  здесь.

Р.П.:  То есть арка отпадает, о’кей.

А.Т.:   Арка, да.

Р.П.: То есть в данном случае  забор внутри двора, который мешает вам...

К.Б.: Все ищут разумное объяснение, я так понимаю,  наши слушатели. Женская зависть.

Р.П.:  Но разумного объяснения здесь,   к превеликому сожалению,   пока не находится.  Хорошо. Давай вернемся к следующей истории. Мы поняли, то есть с «Арбузным сахаром» все понятно.  Ты говоришь про малый бизнес где-нибудь на Крохалевке. То есть, не к кому обратиться.  Но ты же нашла структуры, к которым можно обратиться.

А.Т.:   Я нашла структуры, но,  к большому тоже нашему сожалению, мы сейчас будем вынуждены  общаться в формате  официальный запрос – официальный ответ.  Эта процедура затягивается  на месяц в классическом случае, и процедура  затягивается на гораздо  больший   срок  в любом другом случае.

Р.П.: То есть, на  тот самый срок, который ваш бизнес убьет.

А.Т.: Не убьет, наверно, если мы  найдем возможность не платить Александру Евгеньевичу   аренду. Он как человек, понимающий, что сейчас во дворе  происходит, наверно,   на это пойдет, но мы теряем высокий сезон, как все рестораны в Средиземноморье и так далее. То есть сейчас, безусловно,  наша выручка куда более серьезная, чем в зимний сезон.  Вот на этот срок, да, мы теряем. И вчера быстрее всех среагировал на нашу ситуацию наш  окружной депутат господин Колбин. Вчера мы неожиданно получили помощь  от приемной «Единой России». То есть партия власти вчера очень здорово нам помогла   в той связи, что нас приняли, и на депутатский запрос органы госвласти должны  ответить гораздо   более быстро, оперативно, чем на запрос простых смертных. Это известно. И мы на эту штуку сейчас очень рассчитываем.
 
Р.П.: И  еще одна история. Я правильно понимаю, что если бы было, условно, одно окно такое,   один человек,  ну,  не знаю, уполномоченный по правам предпринимателей, то есть   у нас же говорили  о возможном введении подобного института, то вам было бы проще?

А.Т.: Ну, знаете, вот  как я себе рисую  идеальную картинку.  Вот ссылаюсь на недавний пост  господина Познера,  который описывает схожие процессы в Соединенных Штатах  Америки,  когда ты приходишь,  единое ли это окно, или их пять, я все пять вчера обошла за полчаса, это не сложно,  и тебя встречает человек, он говорит тебе «доброе утро, мэм, какая у вас проблема? » Я  говорю, у меня вот  такая проблема.  Он говорит:  «Здорово, мы через полчаса с карательными отрядами выезжаем в ваш  двор «Арбузного сахара», проводим зачистку, ну, не знаю, какая это может быть ситуация, разрешаем проблему».   Я говорю: «Сэр, так быстро?»  а он говорит: «Да, мэм, вы же платите за это налоги». И  в  этой связи я могу озвучить   ту ситуацию, что, например, в этом квартале  налог на площади «Арбузного  сахара» был поднят властью в три раза. Раньше мы платили 4 тысячи рублей, сейчас платим 12. Это, в общем-то, неделя трудов, чтобы  отдать власти  эти деньги за то, что   она не в состоянии меня защитить.  Вот эта ситуация тоже очень  горькая, и месяц – это, конечно, срок, который может  сейчас на многое повлиять. А, может, и больше. Если мы  в гражданском порядке все это будет пытаться разрулить, то, безусловно, и больше.  А до этого мы морального права  открыться не имеем не потому, что мы боимся за решеткой работать, нет, наверно, клиенты наши придут. Там есть серьезные противопожарные  нормы. К нам не сможет пожарная машина  подъехать, если  мы тут будем намекать на «Хромую лошадь» и вспоминать  этот случай. В этой связи там ситуация сейчас действительно   сложная. Мы за решетками со всех сторон.  Это очень неприятно.  Ну вот как-то так. Это вот про налоги и то, как, наверно, их кто-то должен  отрабатывать.

Р.П.: Алевтина Тютикова, одна из владелиц ресторанчика «Арбузный сахар» была у нас в гостях в «Утреннем развороте».  Аля, спасибо, что нашла время, что пришла и  рассказала  свою историю.  Я очень надеюсь, что что-нибудь разрешится благополучно уже    в ближайшее время. Ну и. я думаю, что мы с Катей Балакиной  берем на себя честное пионерское, что  когда разрешится, мы  обязательно придем и отметим  это  дело.

К.Б.: И устроим там шумную...

Р.П.: Да, устроим  там не...

К.Б.: Не потомственных интеллигентов.

Р.П.: Да-да-да, а вот настоящую, разнузданную, садовскую вечеринку. 

А.Т.: Только до без пятнадцати одиннадцать, иначе нам  придется штраф  за вас заплатить.

Р.П.: Да никаких проблем. Мы до без пятнадцати одиннадцать уложимся. Всё.