Стрельба у соборной мечети в Перми

ЮЮ: Поговорим сегодня о том, что же сегодня случилось у соборной мечети. Радик Гарипов у нас в студии. Радик Рауфисович, здравствуйте.

РР: Добрый день.

ЮЮ: Заместитель муфтия пермской соборной мечети.

РР: Мы представляем Совет муфтиев России, являемся ассоциативными членами Совета муфтиев России, наше руководство находится в Москве. Мы вынуждены об этом говорить, потому что, как вы знаете, у нас на сегодняшний день в Перми три юридических организации.

ЮЮ: Сходу не разберешься.

РР: Да, поэтому я сразу ставлю…

ЮЮ: Вообще это справедливо. В моем понимании, пусть оно узкое, мы понимаем, что есть католики, православные, протестанты, баптисты, а мусульмане у нас почему-то все едины. Да нет, конечно же, не едины, что-то там происходит, и не так все это просто, в этом тоже надо разбираться. Но я бы хотел предварить все события сейчас тем, чтобы ни у кого не было аберрации. Радик Гарипов несколько недель назад был гостем проекта «Пермская этнология» в качестве председателя курултая башкир города Перми. А теперь к мечети. Итак, молчит полиция, никто ничего не знает о том, что 21 сентября в столовой около мечети, а можно сказать, при мечети…

РР: В общем-то, да, родственные здания.

ЕЕ: Была стрельба, причем это было 10 дней назад. Почему-то сейчас это обсуждается, пишут.

ЮЮ: И вот lifenews взрывается сумасшедшей новостью о том, что стреляли, палили, 50 мусульман-азербайджанцев находились под огнем, неизвестная группа скрылась…

ЕЕ: И подчеркивают: на национальной почве был конфликт.

ЮЮ: Гильзы полиция изымала, и какой-то просто, что называется, погром и война. Что случилось?

РР: И республика Чад, как в мультике, помню, советском.

ЮЮ: И давайте дополним сразу, все помнят эту новость, и полиция говорит – да, действительно, была стрельба, но она была между людьми, которые вместе находились на поминках.

РР: Я понял, это немножко некорректно было сказано. Во-первых, следствие еще не завершено. Во-вторых, они сказали, между прихожанами, да, конфликт был?

ЮЮ: Условно говоря, между теми, кто вместе на поминках.

РР: Да, это очень важный момент. Называть этих людей прихожанами никак не можем. В основном это шииты, и потом, они были совершенно со стороны. У нас есть такая услуга, люди могут прийти к нам в столовую, в соседнее здание от мечети, не в мечеть это. У нас все хозяйственные функции из мечети выведены. Провести этот обряд…

ЮЮ: Религиозные поминки.

РР: Скажем так, у нас говорят, маджлис, собрание верующих, то есть почитали Коран, как положено, все дела. Что там было дальше, сказать сложно, но говорить о том, что 50 человек были под огнем – это, конечно, смешно. Эта организация, lifenews…

ЮЮ: Да, спишем на них. Итак, что же было?

РР: Не спишем на них, я просто с ними по-человечески разговаривал, просил их по-человечески вести себя пристойно. Ну, видимо, они не хотят больше со мной дел иметь, я с ними тоже. Это абсолютно безответственное заявление было с их стороны.

ЕЕ: А в чем их главная неправда была?

РР: Во-первых, вышли, может быть, человек 10, может, даже и меньше. Не было 50 человек под огнем. А во-вторых, человек был со стороны.

ЕЕ: Стрелявший был со стороны?

РР: Да, потом убежал.

ЕЕ: Перестрелки этой не было?

РР: Перестрелки не было. Был просто какой-то конфликт, этот человек выстрелил в азербайджанца одного молодого, ранил его и просто убежал.

ЕЕ: Дальше что было?

РР: Да ничего. Самое интересное, что нас пытались обвинить, что мы не сообщили. Так мы были абсолютно и не в курсе. Мечеть находится достаточно далеко от этого места. Дежурные имамы тоже были не осведомлены. Просто представители азербайджанской диаспоры, которые проводили маджлис, опять же подчеркиваю, далеко не все из них даже раз в год в мечеть заходят, сами увезли пострадавшего в травмпункт, и там уже действительно врачи…

ЮЮ: Понятно, когда есть какая-то криминальная травма, сообщают в полицию.

РР: …проинформировали, да. То есть мы были абсолютно не в курсе. Я узнал об этом на следующий день, меня пригласили из милиции нащи хорошие знакомые, потому что мы все равно с агентством по противодействию экстремизму сотрудничаем.

ЮЮ: И сотрудничаем, и противодействуем.

РР: Насчет противодействовать у нас таких полномочий нет. Соответственно, я знаю, что работали еще группы из ленинского УВД, следователи были, где-то в течение двух дней эти все мероприятия проводились, даже ночью состоялись. Все, что мы могли предоставить, мы смогли сделать. Допустим, камеры видеонаблюдения, пока, к сожалению, не с этой улицы, а с другой. Там, единственное, видно, как выносят пострадавшего и загружают его в джип, все.

ЕЕ: То есть вы хотите сказать, что соборная мечеть не имеет никакого отношения к этому. И вообще когда информация на lifenews появилась – получается, она покрывает светлое имя мечети?

РР: Как понять «покрывает»?

ЮЮ: То есть ставит в каком-то негативном оттенке.

РР: В негативном оттенке, да. Видите, в чем дело – я не скрываю, что, скажем, конец 1990-х, начало нулевых, когда практически все средства массовой информации региона обвиняли соборную мечеть во всем, в чем возможно было обвинять. И то, что экстремисты там собираются, и то, что смертниц готовят, оружием торгуют, наркотиками, все это было. Это была только часть айсберга. Подводная часть – это были многочисленные заявления в ту же милицию, в ФСБ на аналогичные темы, фамилии перечислялись и так далее.

ЮЮ: А все это хулиганье, вы опять же нам в комментарии говорили, что были нападения раньше.

РР: Да, после этих заявлений в СМИ, как правило, случались нападения на прихожан. Было такое. Мы обращались официально с письмами в ГУВД, просили навести порядок. Я понимаю, что никто не был пойман.

ЮЮ: Во всяком случае, вы об этом не знали.

РР: Да, может быть, и были какие-то моменты, милиция сработала хорошо. Признаюсь, милиция сработала очень хорошо, нападения прекратились, это факт состоявщийся.

ЕЕ: Боитесь возвращения 1990-х?

РР: Ну, что значит боюсь? Я боюсь, что вся ситуация в Перми, в нашем регионе может скатиться на такую грань радикализма во всех отношениях у всех национальных групп, что всем будет тесно. Никто же не сомневается, что мусульмане будут себя защищать, это однозначно. У любого живого существа есть право на защиту, правильно? Я могу единственное сказать, что эти процессы радикализации, роста нетерпимости ударят по всем. Не надо думать, что если от мигрантов освободятся, все будет хорошо. Мне самому иногда не нравится, как себя ведут мигранты, я сам их вынужден был на место ставить, это не секрет, потому что молодежь сейчас абсолютно оторвана…

ЕЕ: Про каких конкретно мигрантов идет речь?

РР: Самые разные.

ЮЮ: И внутрироссийские, и…

РР: И внутрироссийские, и со Средней Азии, так можно сказать, с Кавказа и так далее, абсолютно самые разные. Акцентировать на какой-то национальной группе я не смогу, потому что среди всех есть самые натуральные оторвы, хамло, приехали с деревни невоспитанные люди. Что поделать, приходится замечания делать.

ЮЮ: Мечеть – чем она является для пермских мусульман? Вы подчеркнули, что азербайджанцы, проводившие поминовение для усопшего, были шииты. А мечеть традиционно сунитская. Как обе эти ветви ислама в Перми сосуществуют, у каждой ли из них есть своя мечеть?

РР: У шиитов нет. Есть некая договоренность на уровне духовных лидеров, шииты имеют право читать намазы сунитским имамам, есть такое. Мы не имеем даже элементарных полномочий спрашивать на входе в мечеть – ты суннит или шиит? Люди приходят абсолютно разные, они имеют право почитать намаз, удовлетворить свои религиозные потребности и так же мирно удалиться, все имеют на это право. У нас в мечети экскурсии бывают по 40 и более человек-иноверцев. И христиане есть, и католики иногда приходят, приводят своих гостей.

ЮЮ: Думаю, и агностики тоже бывают.

РР: Конечно, с учеными у нас особый разговор. Люди, которые претендуют на интеллектуальную особенность свою, тоже имеют у нас возможность пообщаться и с имамами, получить какую-то информацию. Мы совершенно открыты, иногда нам ставят это в вину. Я совершенно не понимаю, почему.

ЮЮ: А насколько мы часто слышим о национальных диаспорах, мы об этом говорим в проекте «Пермская этнология», в том числе среди них традиционно много исповедующих ислам. Кто традиционно является шиитами, суннитами, поскольку, мы понимаем, есть какое-то разночтение в подходах, насколько исламская община находится над этими национальными, возможно, диаспорами?

РР: Сама по себе доктрина ислама запрещает национализм в корне. Все перед Аллахом равны, все единоверцы являются частью единой общины, единой уммы, исповедуют, допустим, религию ислам, мы не имеем права даже ставить вопрос, допустим…

ЮЮ: Это татарская мечеть, это башкирская…

РР: Это азербайджанская и так далее. Этого делать нельзя в принципе.

ЕЕ: На вашей памяти между этими ветвями были ссоры в Пермском крае?

РР: Конечно. К сожалению, была тенденция к тому, чтобы обвинить соборную мечеть в захвате некими «черными»…

ЮЮ: Условно кавказцами.

РР: Не обязательно кавказцами, имелось в виду, что не татары, не башкиры тут командовали.

ЕЕ: Что значит «захват»?

РР: Что в структуре управления засели представители не местных народов, и рулят грубо говоря. Такие обвинения были. Мне всегда было достаточно смешно это слушать, потому что мы и на сайте публикуем состав руководящих органов. Башкиры, татары, есть русские…

ЮЮ: Понятно, что национальности приписки нет, но всем понятно условно по имени, что это не совсем так.

РР: Не то что не совсем, это далеко не так. Никогда, если так уж говорить, приезжие не определяли судьбу мусульманской общины. Понятно, что у нас есть и представители других народов, например, Хабибулла Хазрат как раз закрывает то направление, которое с мигрантами работает. Сами понимаете, с мигрантами надо работать, желательно, чтобы их человек был. У нас есть из Турции выпускники турецких учебных заведений, причем очень грамотные люди, есть даже кандидат наук по каллиграфии, которые тоже участвуют в каких-то научных конференциях и так далее, мероприятиях регионального уровня.

ЮЮ: А, собственно, сколько у нас вообще есть мечетей? Сколько есть мест, куда мусульманин может сходить, тем более что религия требует довольно часто там оказываться?

РР: Да, пятикратный намаз в течение дня – это обязательное условие.

ЮЮ: Что называется, храм должен быть в шаговой доступности.

РР: Да, понятно, что можно читать и дома. Но для мужчины предпочтительно, чтобы он читал всей общиной в мечети и так далее. Для женщины, наоборот, дом – это храм. Если женщина читает дома с детьми, вообще вопросов нет. Если особенно пожилые приходят, молодые тоже есть, никто тоже им претензий не предъявляет. Но так у нас принято, предпочтительно, чтобы женщина читала дома.

ЮЮ: А мечети у нас, кроме всем известной на улице Осинская, главной, старейшей мечети Пермского края…

РР: В следующем году мы будем 110-летний возраст отмечать.

ЮЮ: В 1901 году заложили, в 1903 построили.

РР: На сегодняшний день работает мечеть в Закамске, недавно построена деревянная мечеть на Авторадио, построена на Гайве. Но, насколько мне известно, режим работы у них совершенно другой, не как у соборной мечети. В соборную мечеть можно прийти не круглосуточно, мы на ночь сейчас закрываем, потому что время сейчас не очень спокойное, скажем так. А то время, когда надо читать намаз – действительно, можно прийти, сделать ритуальное омовение, почитать намаз. Вообще никаких проблем.

ЕЕ: Ходит информация, что будет строиться еще, и будет сбор средств, на сайте у вас даже.

ЮЮ: Я даже не знаю, насколько это проект, но это точно мечта, насколько она близка к исполнению, возможно ли появление новой большой мечети в Перми?

ЕЕ: И где место?

РР: От нашего духовного Управления от Яблочкова, по-моему, 13, это Крохалева, рядом. Работа идет, проект уже практически готов, остались какие-то штрихи. Решаются вопросы по земле, по разрешению на строительство и так далее, процесс идет. Я думаю, что, по крайней мере, если берется наше религиозное управление, все вопросы решаются так или иначе. Мы это доказали своим делом, у нас каждый строительный сезон что-то да строится.

ЮЮ: Может быть, сейчас этот вопрос не совсем горяч, обычно он возникает в СМИ и бурно муссируется во время крупных мусульманских праздников, когда все верующие, даже если они очень редко посещают мечети, в этот день идут, естественно. Яркие кадры – это обычно Москва.

РР: В Перми то же самое.

ЮЮ: То же самое происходит.

ЕЕ: Встречается недовольство и конфликты на эту тему. Как это выражается?

РР: Иногда пишут жалобы в администрацию района.

ЮЮ: А, собственно, в какие дни? Когда это бывает? Курбан-байрам?

РР: Да, и Ураза-байрам. Два крупных праздника – действительно, люди у нас вынуждены читать прямо на улице. Конечно, из милиции, из ГАИ, из полиции, эти вопросы решаются.

ЮЮ: В случае с Пермью это улица…

РР: Осинская.

ЮЮ: И Осинская, и Монастырская перекрываются.

РР: Нет, они не перекрывают, они, наоборот, стараются всячески увести транспорт, чтобы не ставили машины, проезд был свободный. Вплоть до того доходило, что мы были вынуждены с ГАИ заключить соглашение – если какая-то машина стоит и мешает, они просто ее на автоэвакуаторе увозят. Мы действительно принимаем все меры, чтобы как-то снизить недовольство местного населения. Были, конечно, и сейчас есть какие-то непонятные недовольства по поводу чтения азана. Призыв на молитву через громкоговоритель – понятно, что утром мы этого не делаем. Колокольный звон ведь никому особо не мешает, хотя, я слышал, и по этому поводу были жалобы у местных жителей, даже вот так случается. Видимо, такие люди есть везде.

ЮЮ: И все-таки я пытаюсь сейчас как-то представить себе… Я понимаю, что я не был во время крупных религиозных праздников у пермской мечети. Пытаюсь представить, там не очень много жилых домов просто рядом.

ЕЕ: Они вплотную, они есть, там очень много офисов, там кафе.

ЮЮ: И это не является территорией такого традиционного заселения мусульман?

РР: Раньше это была территория традиционного заселения мусульман, татары там жили, башкиры в основном. Сейчас, конечно, в новых условиях напротив нас достаточно элитное жилье находится.

ЕЕ: Интересно, при покупке квартиры люди обращают внимание, что рядом соборная мечеть?

ЮЮ: По-моему, если у тебя есть какие-то определенные принципы и противоречия, ты не должен просто здесь покупать.

ЕЕ: А как быть людям, которые живут на Крохалева и у которых просто рядом построят?

РР: Там нет как раз жилых домов у этого участка. Это было одно из основных, с одной стороны заправка, насколько известно, с другой, по-моему, завод, там гаражи. То есть достаточно тихое место. Я все равно акцентирую на том, что недовольные будут всегда.

ЮЮ: Недовольные будут, и, возможно, их будет немало, но все-таки мы должны понимать, что все это делается в интересах достаточно небольшой группы людей. Я бы хотел о структуре, количестве – сколько все-таки живет мусульман в Перми?

РР: Это достаточно сложно. Если вы говорите о прихожанах соборной мечети, например, если пятничный намаз, самый крупный, у нас занята вся мечеть, можно говорить о тысяче и более. Это ежепятнично. Если говорить о праздниках, соответственно, как было сказано, люди не влезают, счету не поддается. Весь двор, соседние здания, все классы, помещения чистятся, чтобы можно было разместить верующих. Может быть, тысячи три, к примеру. Это еще с учетом того, что мы организовали дома молитвы, по крайней мере, курируем их, насколько это возможно, в Заостровке на рынке и на центральном рынке. Раньше ситуация была еще хуже.

ЮЮ: И при этом все равно многим не достается места. У нас в студии был Радик Рауфисович Гарипов, заместитель муфтия пермской соборной мечети, большое спасибо.