Борис Мильграм на "Эхе Перми"

Ведущий: Добрый день, дамы и господа. В студии Нина Соловей. За пультом звукорежиссера Антон Мелехин. Ну, вот, начиная с 5 сентября, программа «Крупным планом» переехала, если так можно сказать о программе, с пятницы на понедельник. Теперь мы будем неделю начинать с обсуждения культурных событий в жизни нашего города. В 13 часов выходит эта программа. Ну, и возможно, связано это и с переездом, возможно, с новым сезоном. Но гость нашей первой понедельничной программы вице-премьер правительства Пермского края Борис Мильграм. Здравствуйте, Борис Леонидович.

Борис Мильграм: Здравствуйте.

Ведущий: Мы договорились до эфира, что все-таки к частным вопросам, особенно связанными, например, с пермской галереей или кинематографом, и других направлений культурной жизни, мы начнем, собственно говоря, с культурной политики. Потому как Борис Леонидович в этой новой должности впервые у нас в эфире. До этого были как режиссер, потом как министр культуры, и сейчас как вице-премьер, отвечающий конкретно за проект «Культурная столица Европы. Правильно формулирую?

Б.М.: Да. Он немножко по-другому называется. Но смысл…

Ведущий: Но возможно ли хотя бы минуты на две, я могу вам дать, возможно в двух минутах сказать цитатами, сформулировать суть культурной политики, из которой исходят все действия, которые происходят сегодня.

Б.М.: Знаете, Нина, стоит поговорить о галерее и о тех проектах, которые делаются. Оперный театр, и зоопарк, и так далее. Проекты, которые в работе. Но на самом деле это все часть той политики, которая сейчас реализовывается. Уже одно то, что вице-премьер возглавляет направление, связанное с культурой в правительстве, достаточно редкое явление на карте нашей страны. И, стало быть, это говорит о том, что культура находится в приоритете, это важный элемент развития. Только что вернулся из Шотландии. Это была для меня очень важная поездка. И вот собираются на этой неделе у губернатора мои коллеги, министры, вице-премьеры, и я буду докладывать об этой поездке. Поездка невероятна чем. Я был в Эдинбурге и в Глазго. Это два разных города, где я увидел то, что мы делаем. Только они начали намного раньше. Эдинбург в 47-м году после войны придумал большой фестиваль. К этому фестивалю добавился тут же еще один фестиваль, а потом добавилось… У них 12 фестивалей. В августе у них проходит 5 крупнейших международных фестиваля. Город живет невероятнейшей жизнью. Капитализация города происходит именно за счет вот этих действий. А город с населением 450 тысяч увеличивается в три раза в августе месяце. Но остальные фестивали идут в течение всего года. Конечно, структура фестиваля, финансирование фестиваля у них уже продумано до мелочей. Капитализация… ну, например, плохая гостиница, в которой я жил, ну, просто я давно не жил в такой плохой гостинице в Эдинбурге…

Ведущий: Как они принимают наше правительство.

Б.М.: Нет, они нас принимали замечательно. Гостиницу заказывали мы сами. И выяснили, что нет номеров, нету гостиниц. И нам досталась такая. Она стоила в два раза дороже номера четырехзвездочного очень хорошего в центре Мадрида. Это говорит о капитализации города в августе месяце. То есть август месяц город, ну, как бы, живет невероятной жизнью. Там огромные потоки… вот то, что вчера видели по телевизору парад военных оркестров в Москве, шикарный совершенно, там это поводится каждый год в течение месяца каждый день. Там строится около замка, красивого королевского замка строятся трибуны на 10 тысяч человек. Билеты проданы заранее по 35 фунтов. Считайте, сколько это в рублях. Ни одного свободного места. То есть я с трудом с рук купил билет, чтобы посмотреть, как это выглядит. Дальше мы поехали в Глазго. Глазго - совершенно другая история. Город, который в начале прошлого века был столицей кораблестроения, строил треть судов мира после второй мировой войны, это все рухнуло. Рухнула вся промышленность, закрылись все верфи. Угольная промышленность, которая у них была, металлургическая - все остановилось. Город превратился практически вот в наш Кизеловский угольный бассейн. Вот то, что происходит с ним сейчас. А это была практически смерть. И это даже видно в городе. То есть встречаешь достаточно большое количество, там где-то видишь бомжи, люди, которые вот остались из того времени и не хотят переходить в это. Но в 88-м году они начали искать свое место под солнцем. Они оказались одной из первых культурных столиц Европы в 91-м году. Они начали этот процесс. Они стали культурной столицей Европы. Потом они стали развивать креативные бизнесы. Сегодня они стали финансовым центром Европы. Они стали креативным центром. То есть все диджитал студии, там Би-би-си, и другие британские цифровые студии, все переехали туда. То есть они создали условия. Они знают механизмы. То есть то, что я там увидел, меня совершенно потрясло. Теперь про кино.

Ведущий: Но у нас ведь то же самое проходит, Борис Леонидович.

Б.М.: Да, мы только в начале процесса.

Ведущий: У нас тоже последние годы много фестивалей, событий.

Б.М.: Мы в начале процесса. Я просто говорю, я увидел… то есть мы делаем ровно то, что делают они.

Ведущий: То есть вы призываете к тому, что сегодня не надо ждать большого притока…

Б.М.: Надо.

Ведущий: Ну, вот именно сегодня иметь этот эффект. Например, те же «Белые ночи», они ведь не показали большой финансовой привлекательности города.

Б.М.: Они показали… Смотрели ли вы исследования, которые мы не заказывали, высшей школы…

Ведущий: Да, конечно.

Б.М.: Они показали эффект. Они были проведены первый раз и уже показали эффект. Но первый раз. Ну, я думаю, что когда первый раз проводился Эдинбургский фестиваль, то он был полностью затратный. Ну, чтобы механизм запустить, надо в него вложиться. Сегодня все равно эти процессы точно приносят прибыль. Точно. Притом они с гордостью говорят, что у них статьи дохода в Эдинбурге – это гольф и фестивали. Так фестивали уже там превысили гольф. И это очень серьезные статьи дохода. И то, что происходит в Глазго, там другая история. Немножко расскажу про кино. При городской администрации создан такой аппарат, комитет, который занимается Глазго фильм. То есть они создали площадку для того, чтобы в Глазго снимали кино. Сам оказался в том момент, когда Брэд Питт снимал там, поскольку это было две недели назад, снимает там кино в Глазго. Он снимает Филадельфию там. Почему в Глазго? Потому что дешевле, потому что Глазго умеет это очень быстро организовывать. В Филадельфии так быстро не организуют. У них создан аппарат. Они зарабатывают 10 миллионов фунтов, тратя на содержание вот этого офиса 500 тысяч. То есть, эффект колоссальный. Они подают себя, как территорию для съемок. Это один из видов деятельности. То есть, понимаете, они при этом создают большое количество рабочих мест, они приносят в бюджет города средства. Они переформатировали город, поскольку из города ушла большая промышленность. И они нашли способ, больше того, они привозят большое количество людей. То есть от них люди убежали сперва, а сейчас к ним люди возвращаются. У них есть программа, называется «Таланты». При экономическом департаменте. То есть они привозят во все сферы деятельности специалистов. У них есть способ, как они это делают, сайты, и так далее, и так далее. То есть они насыщают себя людьми. А это самый важный ресурс. Они насыщают себя экономическими программами. Все они связаны практически с креативной деятельностью и аутсорсинговой деятельностью. Я говорю – вот у нас есть программа. Мы хотим сделать город бухгалтеров, аутсорсинг по бухгалтерии. Они говорят - класс, мы знаем, как это делать. У нас уже есть технологии. Нам нужно, конечно, общаться. Нам нужно открывать себя, встречаться с людьми, у которых есть опыт, потому что мы очень многое делаем первый раз, мы совершаем первые шаги. А уже кто-то этот путь прошел. Вот я оказался в месте, где вот они прошли этот путь с большим успехом.

Ведущий: Ну, вот, собственно говоря, на примере поездки в Шотландию Борис Леонидович, как человек творческий, так или иначе, обрисовал идеальные цели и целеполагания той самой культурной политики.

Б.М.: Ну, как идеальные? Внедренные. Увиденные результаты.

Ведущий: Да, но что уже есть. И, по сути, мы это видим. Хотелось про галерею, но все-таки придется с кинематографа, значит, начать. Вот та история, о которой вы рассказали, связанная с кино. Почему-то не имеет у нас продолжение в нашем Пермском крае, ну, например, Эдуард Бояков, который в прошлом году и в позапрошлом году довольно много говорил о том, что они работают… ну, «они», я имею в виду его и правительство Пермского края, работают над созданием киноплощадки, где будут сниматься фильмы, где будет создаваться новое кино. Но, как понятно из его интервью, этой идее не суждено было реализоваться. И в связи с этим он тоже покинул наш край.

Б.М.: Не покинул. Сильно не покинул.

Ведущий: Не сильно покинул, хорошо.

Б.М.: Он сильно не покинул. Они вот буквально вчера со мной разговаривал.

Ведущий: Но сейчас у него «Текстура», понятное дело.

Б.М.: Да, он открывает фестиваль.

Ведущий: Ну, просто это одна из причин, что он не так часто стал находиться, по крайней мере, у нас. Следственно, и поток людей, который за ним приходит. Есть история, связанная с Павлом Печенкиным, и его кинопроектами. Сейчас, несмотря на то, что Общественный совет принял его программу «Кино и социум», все равно опять стали какие-то вопросы, не дающие реализоваться его идеям.

Б.М.: Вот давайте подумаем. Боякову, как бы, был включен зеленый свет. Ему было сказано…

Ведущий: Киностудия будет.

Б.М.: Нет. А как так сказать? Почему? Будет, если ты ее сделаешь. Вот ты делай. Это же совместный проект. Это же частно-государственный проект. У нас есть фонды, венчурный фонд. Ну, предложили встретиться. То есть получить некий стартап, необходимый и достаточный для того, чтобы совместно, соединив бюджеты или соединив замыслы, создавать киностудию. Не произошло. Он этого не сделал. Не сделал он, а не мы. Мы искали помещение. И дело в результате не в помещении. Вот есть проект, можно делать. Теперь по поводу Павла Печенкина. Тоже я не вижу никакого внятного проекта. Есть пропаганда кино, есть «хочу снимать», и так далее. Другое дело, что к нам приехали, год назад приехали люди из Москвы, которые сказали – вот мы пытаемся создать в разных территориях, если нас там поддержат, некие центры, где можно было бы авансировать возможности для того, чтобы снимать фильмы, поиск натуры, и так далее, и так далее. Вы готовы работать? Мы выслушали. Вроде готовы. Но пока, ну, скажем, я не нашел, или ко мне никто не пришел, кто сказал – я понимаю, как этим заниматься, я хочу. Вот я видел опыт Глазго, который мне очень нравится. Он действенный. Но для этого должен найтись человек, или его нужно найти. Или у нас должны так подкатить руки к этому, что вот мы уже без этого точно не можем жить. Но нужно создавать не киностудию саму по себе, а нужно создавать платформу для того, чтобы фильм снимался. Чтобы бизнес мог сюда закупить аппаратуру, которую у него берут в аренду. Чтобы мы через городскую администрацию могли упрощать процедуру разрешений и так далее. Целая система координат. Мечтал бы, чтобы это произошло. Хотя, знаете, снять вот свой пермский фильм очень бы хотелось.

Ведущий: Что значит пермский фильм? Про Пермь или вообще на базе Перми?

Б.М.: Про Пермь ну, че снимать? Много же фильмов снято про Пермь. Нет, снять какое-то игровое кино, крутое. Может быть, тогда бы… Ну, то есть нужна, может быть, какая-то очень сильная история, которая бы запустила маховик, чтобы это было игровое кино, чтобы это было классное кино, ну, классно снятое, за деньги, за которые снимают кино, но чтоб это было пермское кино. Вот, чтобы это было ну, как-то… не история Перми, ни в коем случае сюжеты непосредственно про Пермь, а вот эта вот история, которая до меня докатилась. Я как раз в этот момент был в Эдинбурге, что сделали Мастер и Маргариту», предложили в связи с тем, что мы культурная столица профинансировать для того, чтобы это снималось здесь. Ну, здесь я понимаю министра Новичкова, который говорит – нет, ребята, ну, финансировать, ну, это неправильно. Мы будем финансировать, а там в кадре будет Москва. Вот, если бы нам сказали – ребята, создайте нам условия, а мы бы приехали и сняли бы за свои деньги, но вы нам снизьте аренды, создайте, как бы, сделайте, чтоб нам это было экономически выгодно, потому что в Москве дорога, сделайте, чтобы это было дешево. О, это интересный вариант. Но в кадре мы будем у вас снимать Москву. Отлично. О, тогда мы бы, понижая все их расходы, мы бы все равно к себе привели, первое, кино, во-вторых, мы привели бы все равно доходы, потому что сюда бы приехала съемочная группа, она платила бы, все равно за все платила. Просто, если б мы им помогли… Как это делают в Глазго. Вот это был бы хороший сюжет. Может быть, для того, чтобы стартовало серьезное кино, ужен какой-то крутой проект. Но его пока нет.

Ведущий: Хорошо. Переходим к следующей, к болевой на сегодняшний момент точке и теме – пермская художественная галерея. Так случилось, что официально дата - 2015-й год дана для того, что тогда уже Русская православная церковь имеет, ну, в частности, пермская епархия, имеет полное право указать на дверь, собственно, художественной галерее, точнее, коллекция художественной галереи для того, чтобы въехать полноценно в это здание. Сегодня художественной галерее некуда переезжать. Тем не менее, сегодня еще 2011-й год. Уже богослужения, я думаю, вы в курсе, начались в здании художественной галереи. Пришлось ряд коллекций вынести в запасники. Тем не менее, в это время создаются сайты, которые инициируют люди, сопереживающие художественной галерее, готовится открытое письмо. Я не знаю, в курсе вы, нет, пока оно еще не опубликовано. Но я могу вам дать, у меня есть проект этого письма. Но, видимо, оно как-то корректируется, потому что еще не озаглавлено. В числе людей, которые инициировали, это искусствоведы, которые работали в художественной галерее, это господин Корчагин, господин Лейбович. Ну, там список велик.

Б.М.: Лейбович? Это какой?

Ведущий: Олег Леонидович Лейбович.

Б.М.: А смысл письма?

Ведущий: Смысл письма состоит в том, что художественная галерея сегодня просто остро в новом, в любом помещении, потому что уже начались богослужения. На наш вопрос, почему ж вы не идете, в общем, на прием, собственно говоря, либо к вице-премьеру, либо к губернатору - это не будет иметь действие, а будет иметь действие освещение в СМИ. Ну, вот мы, как СМИ, доносим до вас суть этого письма. Есть ли какие-то реальные подвижки в том, чтобы хотя бы к 15-му году как-то решился вопрос с галереей?

Б.М.: Ну, если я скажу, что мы сейчас не просто серьезно занимаемся этим вопросом, а в ежедневном режиме, то это, ну, сказал и сказал. Но этот проект сейчас один из самых важнейших. Притом, он… одновременно мы понимаем. Вот есть две темы. Они находятся по соседству. Галерея и зоопарк. Ну, физически по соседству. Нужно сделать и то, и другое. Зоопарк стоит на кладбище, и митрополит, который говорит – ну, послушайте, ну, это действительно очень плохо. И мы все должны понимать, и понимаем, что водить детей в зоопарк, который стоит на кладбище, в этом есть такой момент кощунства. Так же, как когда-то нужно было… все же идет по каким-то шагам. В 18-м году с уходом Колчака упал крест с галереи. Ну, вот Пермь переживала свою историю, как она переживала. Сейчас этот крест вернули. Ну, по крайней мере, какой-то шаг был сделан. Сейчас, да, сложности, там богослужения идут. Но вместе мы понимаем, они понимают, мы понимаем, что есть некие процессы, которые невозможно остановить, и нужно освободить зоопарк, нужно выделить, построить или что-то сделать, чтобы перевезти коллекцию галереи. Каковы возможные отношения к одной и второй проблеме? Мы обсуждаем и то и другое. И та и другая остаются в приоритете. Ну, то есть важнейшая проблема. И вот недавний разговор в кабинете губернатора, где присутствовала городская администрация, и договорились о том, что, ну, например, зоопарк мы рассматриваем. Но есть проект у города, есть место выделенное, куплено. Решили, что, ну, место выделено, куплено, уже не будем… от добра добора не ищут. Останавливаемся на этом месте. Хотя там по мастер-плану это вроде как неправильно, выводить людей за пределы города. Но какую задачу решаем? Мы задачу решаем очень простую - перенести зоопарк. Вот это сегодня главная задача. Перенести зоопарк. Понятно, что решая эту задачу, нужно комфортнее устроить зверей, устроить это более современно для того, чтобы люди это смотрели. Но задача именно такая, потому что если мы сразу будем решать две задачи, сделать самый великий зоопарк в мире, изучать флору и фауну всего мира, и поставить на это, да, но можем захлебнуться. И не решить, и оттягивать вот ту первую главную задачу - перенос зоопарка.

Ведущий: Но с галереей много сложнее ведь.

Б.М.: Если мы рассматриваем галерею, здесь другой предмет. Я готов это обсуждать и выслушивать мнение граждан, в том числе. Галерея в отличие от зоопарка… Зоопарк важен для того, чтобы туда водить детей. Там собрана коллекция животных. Но все это, в моем представлении, может быть, неправ, не потрясает воображение, хотя, наверное, там есть и свои достижения, и, может быть, высококлассные. Но галерея, это ясно, наше, ну, если не все, то очень многое. Там бесценная коллекция деревянной скульптуры, притом, точно такого, мирового класса.

Ведущий: Ну, я думаю, что нет смысла даже нам с вами сейчас обсуждать ценность галереи. Это само собой. Очевидно.

Б.М.: Для нас это центр, такой культурный центр. Понятно, что перенос галереи – это важная история. Куда поместиться галерея, как она будет жить, и собственно, мы это передадим будущим поколениям. Дальше, что сейчас происходит в этом вопросе. Просто в телеграфном режиме. Конкурс проведен четыре года почти назад. Это был первый конкурс, иностранный конкурс. Проведен без всякого опыта. Результат его, в общем, оказался неприемлемым для города. И для края. Почему? Потому что там не были точно установлены правила игры. То есть не была сформулирована концепция так, чтобы она превратилась в музей. Поэтому столь разные предложения – от космических кораблей до… и так далее, и так далее. Более того, конкурс, по сути, был не завершен. Потому что не было одного первого места. Было два призера, которые разделили первое, второе место. Это совершенно противоположные здания. То есть, по сути, нужно было проводить второй этап, чтобы они сделали какое-то новое предложение. Дальше при рассмотрении всей этой истории правительство вынесло сейчас постановление, вы, наверно, знаете, завершить конкурс, признать его результаты неприемлемыми для внедрения. Ну, такая практика существует в мире. Есть практика, как там завершается конкурс. Но мы давно начали переговоры с Цумтором…

Ведущий: Который был председателем жюри этого самого конкурса.

Б.М.: Он был председателем жюри этого конкурса. Конкурс проходил не при мне, поэтому я про конкурс…

Ведущий: Нет, просто я для уточнения.

Б.М.: Он был председателем жюри этого конкурса. Но уже при мне, когда его специально, он сюда приезжал для решения ??????? (неразборчиво), его привозил Гордеев сюда. И было это года два или три назад. И тогда ему было сделано предложение рассмотреть галерею, и что бы он предложил по галерее. Он тогда сказал, что он бы сделал отдельное здание для деревянной скульптуры. Он сказал приблизительно место, где он видит это здание. Поскольку Цумтор, это выдающийся архитектор, поскольку он сделал выдающееся здание музеев, сделал в Германии, в Латинской Америке. Поскольку он построил невероятные выдающиеся церкви в Швейцарии и в Германии, понятно, вот он совершенно особенный такой архитектор. Вот он делает какие-то здания, на которые ездит потом смотреть весь мир. Нам показалось, что это интересная мысль, поскольку наша коллекция достойна того, чтобы весь мир приехал на нее посмотреть. И если это будет совпадать еще, что архитектор именно такой, на которого приедут смотреть на его здание, а тут наша коллекция, которую мы можем показать. Мы начали вести тогда переговоры. Пока неуверенно и так далее. Создавая все время, вот в течение всех этих лет, концепцию музея. Дальше мы вышли уже на прямую линию с Цумтором. Цумтор выявил интерес работать с нашей галереей. Дальше был большой мастер-класс, который он провел здесь, в июле месяце, собрав разных архитекторов и арт-менеджеров для того, чтобы сделать концепцию музея для будущей концепции галереи. Он пришел к тому, что он предложил строить всю галерею. То есть не выделять отдельно, строить всю галерею. Но его замысел, на мой взгляд, притом, я с ним уже провел полгода тесной работы, и замысел менялся. Он сначала носил одну форму, потом другую. Сейчас замысел, конечно, это шедевр. Не буду сейчас озвучивать, потому что трудно это рассказать по радио. И мы ведем непростые переговоры. Единственное, что я могу сказать, что если эти переговоры, а они идут в какую-то завершающую стадию, подходят, и возможно будет принято решение о первом этапе проектирования, об эскизном проекте, мы нашли частные деньги на проектирование. Если мы сможем договориться с Цумтором, если те деньги, которые мы нашли, будут необходимы и достаточны для того, чтобы сделать проект, то частные деньги на проектирование мы нашли.

Ведущий: Сегодня в СМИ муссируется цифра, связанная с контрактом с Питером Цумтором, там где-то 5 миллионов, и, дескать, Олег Митволь собирается уже обращаться в Генпрокуратуру, что 5 миллионов долларов, такова стоимость контракта. Как вы к этому относитесь? И это, в общем, как я поняла из нашего разговора, это не деньги бюджета, даже если бы и шла речь о такой сумме.

Б.М.: Нет, нет, мы точно не будем делать за бюджетные деньги проектирование. Как, собственно, сейчас проектирование оперного театра делается не за бюджетные деньги, если вы знаете. Но все эти гонорары, это же не гонорары, как бы, ему. Это стоимость проекта.

Ведущий: А можно ли говорить о том, кто такой хороший спонсор у галереи?

Б.М.: Нет, пока это рано. Пока рано. Ну, зачем? Я же не средство массовой информации. Я тот, кто хочет это сделать. Здесь, пока не сделаешь, нельзя спугнуть ситуацию. Пока рано. Вот когда это все будет, я вам все это предоставлю. И вы будете, я надеюсь, если эти люди захотят себя опубликовать в этом качестве, вы узнаете первые.

Ведущий: То есть пока они сочли остаться неизвестными.

Б.М.: Пока да.

Ведущий: То есть вы можете официально сказать, что это не за деньги налогоплательщиков.

Б.М.: Это точно. Это точно не бюджетные деньги будет проектирование. С другой стороны вот то, что сейчас происходит в СМИ и те волнения, которые происходят, все это настолько тонкая ситуация. Потому что мы сейчас договариваемся, ну, наверно, с одним из лучших архитекторов мира. С ним не так просто договариваться. У него очень много заказов. Работает он очень тщательно. Ну, например, он собирается первую стадию проектирования, то есть, на уровне концепции, вести два года. Ну, вот это ему важно. А второе, уже сам проект, делает за год, это быстро, он собирается делать проект. Понимаете, это такая тонкая история. Сейчас вот то вот муссирование в СМИ, вот эти вот все высказывания Митволя, все это предвыборная такая суета. Она может разрушить этот процесс. Если этот процесс разрушится, ну, по причине, от меня не зависящей, нужно будет искать другой вариант.

Ведущий: Тогда не будем сейчас ее расшатывать.

Б.М.: Да, конечно. Хорошо бы ее не расшатывать. Хорошо бы сжать кулачки и сказать – хорошо бы, чтобы это случилось.

Ведущий: Борис Леонидович, тогда у меня следующий к вам вопрос. Готовы ли вы как-то помогать, может быть, содействовать вот в этом непростом вопросе, связанном с отношением, например, епархии и той же художественной галереи? То есть сегодня освободили один зал, завтра - другой, третий и так далее.

Б.М.: Я готов с епархией… Больше того, мне кажется, что у нас хорошие отношения с митрополитом. Мне кажется, что очень важно городу сейчас, и я пытаюсь включиться со стороны министерства культуры, как-то подвигать министерство культуры в той части, где охрана памятников вот по поводу Троицкого собора на улице Ленина. Я подбиваю, честно вам признаюсь, подбиваю церковь захотеть вернуть церковь Марии Магдалины, потому что это одно из самых красивых зданий Перми. И я готов этому сильно содействовать. Потому что и Троицкий собор, и церковь Марии Магдалины могут сильно украсить наш город. Но здесь… мы находимся в диалоге с церковью. Я готов поддерживать. А уж как-то выйти из ситуации, понимаю, что мы должны, мы обязаны решить вопрос с галереей. В настоящий момент мы это делаем. Но в настоящий момент большую озабоченность у митрополита вызывает то, что дети ходят по кладбищу, думая, что это зоопарк. Поэтому вот два проекта. На самом деле их больше.

Ведущий: Просто была история с краеведческим музеем, которая так благополучно завершилась. То есть музей переехал в Дом Мешкова, и началась новая какая-то эпоха совершенно с музеем. У нас остается довольно мало времени для завершения нашего эфира. Мы с галереей, в общем, по сути все выяснили.

Б.М.: Все выяснить достаточно сложно. Работа идет. Работа очень важная. Мы каждый день этим занимаемся.

Ведущий: Денис спрашивает, тут еже касаемо театрального искусства. «Будет ли в Пермском крае разрабатываться целевая программа развития театрального искусства аж до 2020-го года? И какое место в ней займет адресная поддержка детских театров?» Или театров для детей, наверно, имелось…

Б.М.: Вот смотрите, мы в нашем департаменте точно побаиваемся слова «программа». Сталкиваемся, что программа плохо работает. Мы, скорее, за проекты. Как проект готов рассматривать. Потому что театры у нас развиваются, слава богу. Театры у нас, в общем, все находятся в хорошей форме. Они все финансируются. У театров есть фестивали и так далее. Лучше рассматривать как проекты. Детский театр – важное устройство в нашей жизни, понятно. Есть детский фестиваль. Что это такое? Что имеет в виду ваш слушатель, я не знаю. Но то, что у нас есть пространство для деятельности, то есть у нас есть месячный фестиваль.

Ведущий: Плохо работает программа, потому что мы сегодня хотим что-то там через пять лет достигнуть того-то, а жизнь наша меняется так, что, в общем, эти цели потом уже неинтересны.

Б.М.: Они очень быстро меняются цели. Деньги закладывают на много лет. И деньги становятся неэффективными. Лучше идти в проекты. Вот что это за проект детского театра? Как к нему относиться? Из чего он состоит? Где вход, где выход? Вот сейчас мы обсуждаем с городом проект театра Европы, который предложил Майкл Хант делать на территории Перми. Там замечательный проект, но до конца непонятный. Но вот это театральный проект. Надо выходить с проектами. Надо их предлагать.

Ведущий: Петр пишет: «Провокация – хороший метод для встряски культурной ситуации. Но не стал ли локальный инструмент смыслообразующим?»

Б.М.: Петр, ну, вот смотрите, в результате нашей провокации мы получили, хочется сказать выдающегося, но очень сильного, скажем, европейского уровня дирижера, еще один оркестр, и еще один хор. В результате наших провокаций мы получаем крупные театральные продукты, выставки современного искусства. В результате наших провокаций о нас узнают все больше, к нам все больший интерес, к нам начинают приезжать люди. Самоцель провокация точно у нас не стала. Все это нужно превратить и собрать собственно в другой смысл. В том числе, и экономический. Мы работаем в этом наплавлении. Возможно, не все получается. Но мы стремимся именно прийти ближе к вам, чтобы вам было интересней здесь жить. И чтобы это все превращалось еще и в экономический эффект.

Ведущий: К сожалению, время нашего эфира завершилось. Борис Леонидович, на нашем сайте echoperm.ru есть еще вопросы и мнения. Если будет возможность, то познакомьтесь. Я приношу извинения всем тем, кто пытался дозвониться. Совершенно не было времени. Но надеюсь, что мы будем чаще встречаться.

Б.М.: Так я готов приходить сюда и разъяснять нашу политику, и отвечать на наши вопросы. Готов это делать в постоянном режиме.

Ведущий: Спасибо. Это была программа «Крупным планом».