"Романтики пистолетных выстрелов у меня не было. Следователь - это кабинетный работник", - Сергей Вагин, председатель совета ветеранов ОВД и ВВ

Тема: Биография Сергея Вагина, полковника милиции в отставке.

Гость: Сергей Вагин, председатель совета ветеранов ОВД и ВВ, полковник милиции в отставке

Дата выхода: 15 февраля 2015 года

Программа: «Биография»

Ведущий: Роман Попов

- Вы не просто потомственный сотрудник милиции. Вы человек, который просто обязан был стать милиционером. Это так?

- Я понял, что вы имеете в виду мою наследственность. Мой отец служил в ОВД больше 40 лет и закончил карьера начальником управления уголовного розыска Пермской области. Да, вы правы. Это называется, впитать с молоком матери. Еще вы правы и потому, что когда я только начал понимать что к чему, я увидел и форму и те проблемы, с которыми сталкивалась милиция в те давние годы.

- Вы молодой еще человек, но уже видите милицию изнутри. Какие ваши детские воспоминания об органах?

- Первое - это постоянное отсутствие отца дома, потому что работа в ОВД в то время - это середина 50-х, тогда работали почти сутками. Встречи с отцом были редкими. Мне не нужно было объяснять, что работа в милиции не просто нужна обществу, но она еще и чисто мужская.

- С чем ваш отец приходил с работы. Они приносил какие-то рабочие проблемы и рассказывал об этом или именно в этот момент он был просто хорошим семьянином.

- Как и все нормальные люди, он приходил с настроением - хорошим или плохим. Невзирая на то, что случилось за дверями дома, он всегда интересовался как дела дома, что произошло, какие оценки - как все нормальные отцы. Если у него получалось с отпуском, да еще и в летнее время, тут уж мы были не разлей вода. Мы любили юг, море, поплавать. Чаще всего ездили в Сочи. Это было престижно.

- Вы тогда уже знали, что пойдете по его стопам?

- Нет, конечно. Я мечтал быть шофером, моряком и т.д Созрело сознание к концу школы. Класса с десятого я стал понимать, что, скорее всего, моя судьба будет связана с ОВД. Значит, надо получить образование. Я поступал на юридический факультет. Потом, в ходе учебы, определился кем именно я буду в милиции.

- Но в милицию можно прийти и иным путем - служба в армии, потом в милиции на самых маленьких должностях, заочно учиться...

- Да. И можно было поступить в специальный вуз, существующий в системе МВД. Но мне хотелось получить университетсткое образование. Я считаю, что это более фундаментальное и обширное образование. Тогда в дипломе писали "Юрист широкого профиля". Хотелось его.

- Поступили сразу?

- Да. Тут сработало желание. Конкурс был очень высоким, а принимали небольшое количество тех, кто не служил в армии или не отработал два года. То есть, для меня конкурс был усложнен втрое. Не помню точно, но 5-7 человек на место было точно.

- Студентов тогда в армию забирали?

- Забирали, если не было военной кафедры. А у нас была. До 3 курса. После этого военные лагеря и ты младший лейтенант.

- Итак, вы - молодой человек с юридическим образование широкого профиля, перед вами огромные возможности, но вы, все-таки, идете в ОВД.

- Для меня этот вопрос был решен и я не метался в выборе.

- Ваше первое место работы.

- Районный отдел милиции Свердловского района.

- Вы приходите в этот райотдел, там вы...?

- Я прихожу в областное ОВД, где меня распределяют в Свердловский райотдел в качестве следователя.

- Я так понимаю, что сейчас следователи вынесены в отдельную структуру, а раньше были в структуре ОВД?

- Не совсем так. Тогда следователи милиции были в структуре районных, городских, областных подразделений. Не было отдельной организации. Все подчинялись руководству милиции. По закону, следователь процессуально самостоятельный, а в плане дисциплины и т.д. подчинялись старшему начальнику.

- Ваше первое дело помните?

- Я помню свое первое крупное дело. Это было мпятидесятиэпизодное дело о краже личного имущества. Этому делу я был несказанно рад. Дело было областного масштаба. Вокруг меня было много сопутствующих служб, которые помогали мне. Это было как в кино, поэтому запомнилось.

- Долго вы работали, прежде чем получили это дело?

- Год.

- Можно ли говорить о том, что милицейская работа следователя - это ремесло - поднатореешь и научишься? Или эта работа требует таланта?

- Конечно, второе. На протяжении своей милицейской биографии, я сталкивался со многими сотрудниками. Некоторые из них бросали эту работу, потому что это было не их. Так случается в любой профессии, если душа к ней не лежит.

- А ремесленная часть, все-таки, большая?

- Присутствует. Все не так хорошо и гладко, как показывают в кино. Иногда это утомительно и тягомотно. Через это надо перешагнуть.

- Я знаю многих работников образования. Они с горящими глазами рассказывают про сам процесс преподавания и с какой-то скрытой ненавистью говорят о заполнении многочисленных журналов, отчетов и формуляров.

- Именно эта часть работы, без которой никуда не денешься, конечно не радует.

- Вы скорее по карьерной лестнице хотели двигаться или выбирали вариант профессиональной реализации себя.

- Скорее, я двигался по интересной лестнице. Мне просто нравилось работать в милиции. Не столько интересовала даже зарплата или карьерная лестница.

- Почетная работа была? Как реагировали новые знакомые?

- По-разному. В моем кругу знакомых к этому относились с уважением. Окружение же было юридическое, в основном. Понимали, что мой хлебушек не самый мягкий. Некоторые спрашивали "Тебе это надо?".

- Обратная сторона работы милиции - это тот самый криминальный мир, с которым правоохранители встречаются ежедневно. В криминальном мире свое представление о полиции. Есть там некая романтика, своя оценка: это враг, но враг, которого уважают. Насколько это соответствует действительности? Уважали ли вас там?

- Романтики пистолетных выстрелов у меня не было. Следователь - это кабинетный работник. Что касается жуликов, то разговоры о том, с каким следователем столкнулся тот или иной преступник, конечно же там, у них, в изоляторе или на зоне, конечно же были. Я

эти мнения слышал, но не о себе. Не знаю почему. Может быть, потому что не прислушивался. Были случаи, когда следователь и осужденный относились друг к другу с уважением. Как относились ко мне я не знаю. Может быть, потому что я тогда расследовал общеуголовные преступления, а не какие-нибудь хозяйственные дела. Убийства и изнасилования мы не расследовали. У меня были грабители, разбойники, воры. там 2-3 встречи с ним, если вина доказана, и расстаешься. Может быть, даже не запоминали друг друга.

- Говорят, что работа следователя - это часто разгадывание головоломок. Я понимаю, что на практике дела чаще однотипные. Сталкивались ли с головоломками?

- Да. Разумеется, не в той степени, как это показывают в кино. Серьезных закруток не было, но попотеть над делом приходилось. Уголовные дела, они в принципе, в основном, трафаретны. Конечно, приходилось где-то отступать от шаблонов. При расследовании или доказательстве вины иногда нужна инициатива. Тогда приходилось подумать. Это было. Порою то, какими словами и как грамотно напишешь заключение, имеет большое значение для будущего обвиняемого.

- Я вспомнил свое недавнее посещение травмпункта, где я провел несколько часов в очереди с тем, чтобы ровно на три минуты оказаться перед врачами, которые не подняли на меня даже глаз. Они спросили что случилось, попросили произвести несколько действий, после чего достали из стопочки готовый рецепт и вручили, написав на нем имя и фамилию. Сначала я был возмущен, а потом подумал: ну чем я отличаюсь от сотен людей, которые приходят с одинаковыми ушибами, переломами, растяжениями. Я так понимаю, что у вас эта руинная, трафаретная часть занимала основное время.  

- Я бы не сказал, что основное, но любое действие следователя требует работы с бумагами. Любое действие отражается на бумаге. Писанины хватает.

- У нас часто ОВД обвиняют в предвзятости к людям, которые попадают к ним в руки, в резко обвинительном уклоне - если попался, значит виноват. Как часто вы работали. чтобы доказать невиновность?

- Нечасто. Не буду кривить душой. Как правило, по материалам, которые поступали о возбуждения уголовного дела, говорили о том, что вина его имеет место. Другое дело, если была группа, то прекращение дел в отношении отдельных лиц бывало. Задержали группу, один из них виновен. Выясняется, что часть когорты виновна не настолько, чтобы привлекать к уголовной ответственности. Здесь были факты, когда окружение освобождалось от ответственности. Но по главному жулику - я не помню, чтобы дело прекратили за недоказанностью.

- Как долго вы пробыли в Свердловском райотделе?

- 10 лет.

- Получается, что вы всю округу выучили наизусть.

- Есть такие места, особенно в криминальных территориях Свердловского района, которыми прежде считались Громовский, Крохалевка, Октябрьский. В самом центре особого разгула не было. А по тем местам приходилось заморачиваться.

- После Свердловского райотдела вы куда?

- В 1982 году я был назначен в городской ОВД. Тогда его как раз образовали. Там я был назначен на должность замначальника угрозыска. Я занимался профилактической деятельностью. Тогда в структуру угрозыска, кроме оперуполномоченных, входили и участковые, и инспекторы и оперативные сотрудники по делам несовершеннолетних. Это немалое количество сотрудников. Только в Свердловском отделе было 110 участковых. У меня там была серьезная и изматывающая работа.

- У вас большой штат подчиненных был, получается.

- А вот подчиненных всего три человека. Профилактика - это и есть вся работа участкового. Участковый на своем участке делает все - принимает участие во всех делах о правонарушении. В середине - учет, контроль подотчетных, несовершеннолетние, учет преступников. Когда не место происшествия приезжает следственно-оперативная группа, они, в первую очередь, спрашивают участкового - кто бы мог это совершить. Это и просто обход территории, разговоры с людьми. Это постоянная работа на своем участке.

- И за эту профилактику отвечаете вы.

- Да, только в масштабах города.

- В футбольной команде игроки меряются количество забитых мячей и лишь один - количество пропущенных. Это вратарь. Я так понимаю, что вы были в аналогичной роли. О вашей работе судили по количеству недосмотренных преступлений. Так?

- Да. У нас это называется рецидив. Если преступник освободился, он стоит на контроле и если он вновь совершает преступление - это недосмотр и конечно за это серьезно спрашивали, в том числе и руководителя в масштабах города.

- Есть какой-нибудь комплекс известных мер, при выполнении которого ситуацию можно улучшать и улучшать? Или все строго индивидуально для каждого города, района?

- Можно и так и так сказать. В то время к профилактической работе привлекалась общественность. И это не просто дружинники, но и общественные помощники, желающие помочь навести порядок. Это были общественные пункты охраны порядка. небезразличная общественность работала вместе с участковым. Благодаря поддержке населения получалось гораздо больше. Поднадзорные понимали, что такая поддержка есть. Обмен опытом между городами был довольно постоянно. И, конечно же, инициатива сотрудников. Ведь все в рамки закона не загонишь.

- Куда вы после профилактики?

- Мне недолго пришлось там проработать - года полтора. Потом эта функция была для угрозыска отменена, моя должность сокращена и меня назначили начальником следственной части следственного отдела ОВД города. В следственном отделе, кроме непосредственного расследования, был и методический отдел и была следственная часть. Там дела были масштабные, которые невозможно расследовать на уровне района. Там я проработал пять лет. Потом был возврат к прежней работе - были образованы отделы профилактической службы. Там я проработал два года. Так прошло 10 лет в городском ОВД. А потом 10 лет опят в Свердловском районе. Мне предложили должность начальника ОВД Свердловского району, а через год УВД Свердловского района.

- Вы ведь уже административный работник по большей части?

- Да, когда ты начальник, на тебя возложены административные и хозяйственные функции. Но, основная часть работы - руководство милицейским подразделениями.

- Вы проводите оперативки, следите за наиболее резонансными преступлениями?

- Да. Кроме того, я обязан выезжать на определенные виды преступлений, организовывать работу оперативно-следственной группы на месте преступления. Заниматься той деятельностью, которая необходима после приезда с места преступления. Ну и доклад начальству о проделанной работе.

- Насколько вы влияли на криминальную ситуацию в районе? Насколько это вообще возможно?

- Влиять на криминальную обстановку должны только мы. Больше никто преступлениями не занимается.

- Представим себе криминальную обстановку, которая существует сама по себе. Может милиция повлиять на нее таким образом, чтобы преступности было меньше?

- Конечно, на 100% влиять невозможно. Вы понимаете, что в основе преступления экономика. Можно привести массу примеров, когда в голодные времена из квартир воровали хлеб и колбасу. С машин снимали лобовые стекла и колеса. Потом это делать перестали, потому что все появилось в продаже. Абсолютно повлиять на совершение преступления невозможно. Другое дело, если человек ранее судимый и те, кто стоит на учете. А так, угадать кто и где совершит преступление - это невозможно.

- То есть, когда некие граждане говорят, что милиция плохо работает, о чем говорит количество преступников, можно сказать, что количество преступников зависит не от работы милиции, это результат экономического положения страны?

- Это только основная причина, но есть и другие. Помните, как говорил Жиглов - его умение бороться с преступность заключается в их раскрытии и локализации. Тогда главным показателем работы милиции было раскрытие преступлений. От этого зависит и имидж милиции и отношение к ней. Сейчас я уже не помню статистику, но если какие-то преступления не раскрывались. в дело вступало общение с народом. Было принято встречаться с народом и рассказывать о работе полиции, о возможных нарушениях. Участковые, следователи, ИДН общались по своим направлениям, рассказывали о том, что влияет на раскрываемость. Была масштабная работа по профилактике.

- Вы уходите из органов внутренних дел. Уходите достойно, на работу, не менее важную. Как так получилось, что вместо почетной пенсии, вы идете на нервную работу с огромной ответственностью - возглавляете Свердловский район?

- Вы правы. Так получилось, что мне не пришлось ни дня побыть в качестве пенсионера. Мне сразу предложили возглавить Свердловский район. Когда Аркадий Каменев стал руководить городом, он собрал свою команду. Я оказался в этой обойме. Он предложил мне эту должность. Не сразу, но я согласился. Тяжело было привыкать к гражданской работе. Было непросто. Объем работы гораздо больший, чем был в милиции. Примерно год у меня были проблемы с привыканием. Начал я заместителем главы по аппарату. Но, года мне хватило и я с головой ушел в эту работу. Мы с коллегами работаем с удовольствием, результаты есть.

- Для вас семья - это что?

- Это место, где любой руководитель зализывает раны. У меня двое детей. Тоже юристы, но не милиционеры. Они кандидаты юридических наук. Жена, кстати, тоже юрист. Дочь работает юристом в Лукойле. Сын - чиновник = председатель краевой выборной комиссии. Жена работала в милиции, в паспортно-визовой службе. Сейчас она на пенсии, но тоже работает по юридической линии. Пока лечь на диван не хочется никому из нас.