«Чтобы у женщины приняли заявление, надо, чтобы муж её бил лет пять», - Елена Котова

Тема: «Скорая социальная помощь», бэби-боксы.

Гость: Елена Котова, руководитель благотворительного фонда «Колыбель надежды»

Программа: «Обществознание»

Дата выхода: 8 мая 2015 года

Ведущий: Екатерина Набатова

- Добрый день. На часах 13 часов 8 минут, у микрофона Екатерина Набатова, за звукорежиссёрским пультом Мария Зуева, в эфире программа «Обществознание». Сегодня узнаем, что такое «Скорая социальная помощь», кто и зачем помогает пермякам. Ну и главный вопрос – что делать с бэби-боксами? В гостях у нас руководитель благотворительного фонда Елена Юрьевна Котова. Елена, добрый день!

Елена Котова: Добрый день!

- Предлагаю начать наш разговор с нашего нового проекта – Скорая социальная помощь. В воображении рисуется Елена Котова, её друзья, которые мчатся в карете скорой помощи кому-то помогать. Вот кому вы помогаете, куда вы мчитесь, кто в этой карете скорой помощи?

Елена Котова: Скорая социальная помощь – это проект, конечно, который родился, исходя из практики, которую мы получили, работая с обращениями через благотворительный фонд. И скорая помощь – почему родился именно такой проект – потому что разграничение ответственности, например, скорой медицинской помощи очень чётко регламентированы. И как только вопрос отклоняется от регламента немножко, то человек начинает путаться, и нет возможности найти выход из этой ситуации или куда обратиться правильно. Поэтому вместе с министерством социального развития мы и организовали такой проект – «Скорая социальная помощь».

- Кто может воспользоваться?

Елена Котова: Участвовать, воспользоваться этим проектом может любой человек. Ведь это проект, который не нацелен на ту категорию, раньше с которой мы работали – женщины – и жертвы домашнего насилия, и женщины с маленькими детьми – проект нацелен на любую категорию. То есть человек, когда находится в трудной жизненной ситуации, он может позвонить по телефону «Скорой социальной помощи» и сформулировать свою задачу, и ему помогут операторы сформулировать. Потому что там задействованы психологи, принимают первые звонки, и, соответственно, они могут оказать первую психологическую помощь. Дальше они формируют запрос, да, от человека, уже передают оператору. Вот оператор уже распределяет. То, что можно сделать в рамках государственной услуги, это делается через центр социальной адаптации. И то, что невозможно сделать в рамках регламента или государство не может оказать такие услуги, и здесь уже тогда должны быть общественные организации, вот и оказываем помощь.

- Может быть, чтобы было более понятно нашим радиослушателям, какие-то примеры можете уже сегодня привести, кому оказывается эта помощь? Что такое кризисная ситуация, для кого она должна быть? Соответственно, кризисная ситуация, если у меня ребёнок в детский сад не может пойти, вернее, не могу устроить ребёнка в детский сад – это кризисная ситуация для человека, он может обратиться к вам с этим вопросом? Или, например, есть нечего в семье – это кризисная ситуация?

Елена Котова: В первую очередь, конечно, нацелена на снятие такой ситуации, когда люди не должны голодать, да. Или у нас не должны быть дети на улице, беременные женщины ночевать в подъездах. У нас не должно быть, когда родители занимаются детьми-инвалидами, даже если это дети уже взрослые, которые уже просто физически не справляются, например, с этой ситуацией. То есть то, что вызывает как бы панику, тревогу, в этом случае необходимо, нужно позвонить и по крайней мере попытаться какую-то помощь получить.

- А кто определяет, что такое кризисная ситуация, а что не кризисная?

Елена Котова: Звонки принимаются все, то есть там нет определения «Это не наш вопрос». Такого ответа вы не услышите. То есть все звонки принимаются, все звонки фиксируются. Просто это ещё нужно для того, чтобы можно было составить аналитику и в дальнейшем подключить те или иные структуры или государственные службы к решению этого вопроса. Но вот приведу пример: на этой неделе отвозила гуманитарную помощь – это набор продуктов для семьи. Это женщина, у которой сын инвалид, он не признан инвалидом. Они беженцы, ещё много лет назад приехали сюда. И вот она два года находится в ситуации, когда она осталась без кормильца, то есть его помощь была без гражданства. То есть у неё ещё есть гражданство, у него нет, соответственно, у него ещё не оформлена пенсия по инвалидности. А у молодого человека отсутствует 60% мозга. То есть врачи давали довольно отрицательные формулировки.

- А они обращались в государственные органы власти?

Елена Котова: Они обращались в государственные органы власти, но последние 2 года они занимались лечением. Естественно, они обращались в медицинские, и первоочередное стояло перед мамой, пожилой женщиной – она имеет медицинское образование – это было поставить ребёнка, сохранить ему жизнь. А сейчас, когда ситуация со здоровьем более-менее нормализовалась, насколько это возможно в данной ситуации, но она реально понимает, что ей не хватает. Она не может уйти, она не может устроиться на работу на полный рабочий день. И, соответственно, в какой-то момент наступает пик. Хотя женщина очень активна, мы прекрасно пообщались, привезли продукты. Я думаю, что на ближайшее время это им будет подспорьем. Она готова дальше какие-то принимать действия, то есть она ищет работу сиделки, допустим, или няни, или гувернантки. То есть когда человек ощущает, что есть некая опора, и есть возможность с кем-то поговорить там же о своей судьбе.

- О своём кризисе…

Елена Котова: О своём кризисе, да, именно об этой ситуации. Человек начинает включать внутренние резервы.

- То есть вы даёте некую опору человеку, и он дальше идёт уже выстраивать собственную жизнь.

Елена Котова: Да, очень часто бывают ситуации, потому что это неправильно – брать за руку и делать всё за человека. Он не будет ощущать, он не будет сам учиться выбираться из этих ситуаций, а ситуации могут не один раз, не два, не три в жизни.

-В вашем проекте участвуют волонтёры? И кто тогда эти люди, если участвуют. Какими силами вы оказываете помощь людям?

Елена Котова: Я бы не назвала «волонтёры», потому что у нас нет такого в фонде – волонтёрского движение. Я бы назвала это просто «добрые люди», которые, видя, например, ситуацию или узнавая о ней, принимают активное участие. Большой процент журналистов, потому что они самые первые, которые видят мой призыв о помощи.

- То есть журналисты в Перми у нас самые отзывчивые.

Елена Котова: Журналисты в Перми, я хочу сказать, не только, но и главные редакторы. Вот могу сказать огромное спасибо преподавателю из государственного университета. «Опора России» тоже, люди, которые там работают, всегда откликаются на помощь. И есть те люди, которые оставляют свой телефон и говорят, что если вам что-то нужно будет, то вы позвоните. И мы вот в определённой ситуации набираем.

- Как они узнают о том, что необходима помощь? Где вы их берёте?

Елена Котова: Ну так исторически сложилось, что я первая начала размещать эту информацию в сети, в «Фейсбук», и сейчас у меня там порядка 4,5 тысяч людей, которые следят за процессом. И когда я пишу обращение, кто-то отзванивается или отписывается и говорит: «Я это сделаю». Или: «Я возьму на себя этот вопрос». И получается, что человек это делает в тот момент, когда у него есть на это время, возможности, желание. Но и мы стараемся тоже не злоупотреблять по этому раскладу.

- Если вы хотите стать волонтёром этого проекта, то нужно зайти на страничку Елены Котовой, подружиться с ней и отслеживать её сообщения. Так я понимаю?

Елена Котова: Пока так. Пока мы в таком формате добровольном, просто добровольном, просто должно быть желание человека, потому что тогда и помощь оказывается от души. Ну, например, главный редактор одного из изданий забирал девушку беременную, отвозил в кризисный центр, потому что у меня не было возможности её встретить. Другой главный редактор другого информационного портала отвозил продукты, например, девушке с ребёнком, которая не может пока его устроить в детский сад. И у неё действительно там замкнутый круг: не может устроить ребёнка в детский сад, не может устроиться на работу и, соответственно, финансовой поддержки нет. Поэтому…

- То есть в основном ваши волонтёры оказывают некую такую гуманитарную помощь. А государство тогда какую помощь оказывает?

Елена Котова: А государство – всё, что касаемо документов. Межведомственное взаимодействие, то есть мы сейчас выстраиваем, находим новые точки взаимодействия, соприкосновения. Вот сегодня было совещание, и озвучен был вопрос, когда жертвы домашнего насилия, женщины, которых, например, избил муж, они приходят в полицию, пишут заявление, например. Но на это заявление как бы никто не реагирует сразу, потому что завтра семья воссоединится, помирятся, там нужно отслеживать повторяющиеся события. Там после того… Ну в итоге надо, чтобы муж бил лет 5, и тогда точно заявление примут, и ему условно 1,5 года дадут. И мы сейчас подняли этот вопрос, и я думаю, что будет обсуждаться он в ближайшее время, чтобы можно было оперативнее реагировать, потому что…

- Ну не доводить уже до крайности.

Елена Котова: Не доводить, да, до крайности. А так вот в процессе работы и выясняются эти ситуации, на сегодняшний момент сложные. Вот сейчас, например, кризис, людей начинают сокращать, увольнять. Мы тоже видим, в какой территории края происходят больше всплески или где проблема. Одно время в Краснокамском районе было огромное количество девушек, которые обращались за помощью, которые были с маленькими детьми. Вот сейчас, например, такой поток спал звонков. И, соответственно, Березники мы закрыли вместе с медсоцкризисным центром для женщин, Чайковский закрыли.

- А сейчас уже у вас сколько кризисных центров работает?

Елена Котова: Три кризисных центра на территории Пермского края, получается, мы пока закрыли вот такие, самые горящие точки.

- Это Пермь…

Елена Котова: Это Пермь, Березники и город Чайковский.

- Посмотрела тоже вашу страницу в социальной сети «Фейсбук», куда вы выкладываете информацию о необходимой помощи. Вот у меня сложилось такое ощущение, что раньше было очень много комментариев, когда люди говорили и начинали осуждать человека, либо говорили, как надо, то есть вам советы давали, как надо помогать, или отправляли туда, куда они сами ещё не ходили, так скажем. Сейчас гораздо меньше таких комментариев. Вот это моё личное ощущение, или вы действительно наблюдаете такую тенденцию, что люди стали немного добрее в вашем окружении?

Елена Котова: Ну я скажу, что мы сталкивались с этим вопросом, с этой проблемой, потому что когда первый раз мы выкладывали эту информацию, первое, что было – это 1001 совет, куда идти, куда позвонить, что делать и так далее. То есть в фонде работают люди тоже с хорошим образованием, какие-то планы у нас всё равно есть по каждому обращению, да, то есть есть целая карта, которая составляется, и маршрут, по которому мы будем оказывать помощь. И то, что я выкладываю – это то, что можно отдать тем добрым людям, которые готовы поучаствовать в этом проекте. И на сегодняшний день очень мало таких комментариев. Возможно, самоликвидировались те люди, которые не хотят участвовать в этом процессе. А такие комментарии обычно от тех людей, которые не принимают активного участия.

- Не готовы сами оказать помощь?

Елена Котова: Да, не готовы сами оказать. И сейчас остались те люди, которые реально оказывают помощь, которые могут откликнуться. Например, кто-то ведёт курсы, кто-то мастер-классы по приготовлению еды, кто-то, допустим, транспортом, кто-то помогает моющими средствами, то есть настолько мы разные, и каждый выбирает, где ему комфортно и удобно.

- А как часто вы говорите спасибо?

Елена Котова: Мы стараемся, конечно, благодарить всех. Но, в первую очередь, когда человек оказывает помощь другим… Мы не можем остановиться, да, и вот в этот день просто раскланяться.

- День благодарения?

Елена Котова: День благодарения. Ну да, наверное, может быть, стоит такой день устроить. Обычно мы стараемся это сделать быстро, как бы сразу, но есть часть ситуаций, когда люди, например, напрямую обратились, готовы оставить свои контакты, и люди напрямую оказали помощь. Поэтому я благодарю всех, и они в первую очередь это делают не для общественной организации, не для государства, они это делают, когда оказывают помощь, они это делают для конкретного человека, который оказался в трудной жизненной ситуации. И, соответственно, я очень благодарна всем, кто принимает в этом участие, и думаю, что те люди, которым вы помогли, они в дальнейшем, кстати, тоже вступают в наши ряды. Мы уже не раз видели ситуацию, когда те, кому оказали помощь мы, начинают активно оказывать помощь другим. Например, одна девочка у нас акции против абортов делает, какую-то группу создала, ещё там что-то.

- То есть вы вдохновили своим примером?

Елена Котова: Может быть, не только я, может быть, вот та компания друзей, которая сформировалась.

- Хочется перейти к ещё достаточно одной громкой теме на сегодняшний день, это бэби-боксы. Буквально 3 дня назад открыли бэби-боксы в г. Кирове. Вернее, 3 дня назад открыли, а вчера его уже закрыли. Расскажите, что случилось в Кирове, почему такие молниеносные решения? Да, прокурорская проверка была, мы все читали в СМИ. Что же всё-таки нашли и почему закрыли?

Елена Котова: Дело в том, что немного исказили информацию, когда подавали. Во-первых, не закрыли. Прокуратура не выдавала предписание на закрытие бэби-бокса. Прокуратура выписала предостережение отцу Григорию на то, чтобы он не занимался выявлением и устройством детей. Но отец Григорий этой функцией не занимается. Вообще католический приход, который оказывает помощь женщинам в трудной жизненной ситуации. 22 женщины получили помощь, 21 ребёнок родился в этом центре. И девушки получают там приют, помощь, то есть они находятся там, живут и как-то устраивают там свою жизнь. И всем этим занимается отец Григорий. «Окно жизни» он пытался там согласовать больше, наверное, чем существует наш фонд.

- То есть поддерживают власти или не поддерживают? Комментарий Белых был достаточно спокойный по поводу закрытия.

Елена Котова: Я думаю, что губернатор, наверное, действительно дал такой комментарий, что если это незаконно, то это одна ситуация. А если это законно, то давайте тогда будем смотреть другие форматы сотрудничества. Конечно, мы обращались в администрацию губернатора и просили о том, чтобы предоставили место в медицинском учреждении. Но вот было как-то без ответа. Скажем так, мы оставались без ответа.

- То есть общественники, не получив ответа, взяли инициативу в свои руки в Кирове, получается.

Елена Котова: По сути да. Потому что история-то ведь повторяется и, скажем так, генерал Житинёв тоже поддержал, руководитель следственного комитета Кировской области, он поддержал проект. Сейчас на данный момент включилось ещё большее количество общественников, юристов, которые оказывают всякую помощь отцу Григорию. И мы всё-таки должны понимать, что открытие бэби-бокса всё-таки связано с представителями международного уровня, потому что присутствовал на открытии нунций – это дипредставитель папы римского в Российской Федерации. И здесь я бы не хотела бы переводить в рамки скандала, так как задействованы наши серьёзные международные отношения.

- У нас главное действующее лицо дискуссии вокруг бэби-бокса – это уполномоченный по правам ребёнка в РФ Павел Астахов. Он, соответственно, высказывает свою позицию резко против установки бэби-боксов. И по сути Киров явился результатом данной дискуссии. То есть закрытие бэби-боксов в Кирове, временная приостановка бэби-боксов явилась результатом данной дискуссии. Павел Астахов и его сторонники – противники бэби-боксов – высказывают, естественно, аргументы. Не просто высказываются против, а говорят об аргументах. В том числе и то, что вы упомянули, что выявление и устройство детей – это функция государства. Прокуратура говорит, что вы участвуете в этом процессе. Вы – это тот, кто устанавливает бэби-боксы. Соответственно, вы не имеете права участвовать в этом процессе. Поясните эту позицию.

Елена Котова: Я хочу сказать, что надо, во-первых, обращаться к словарю. Выявление – что такое выявление и устройство детей. Конечно, это прерогатива органов опеки. Когда они узнают о семье, когда там какое-то неблагополучие, приходят, занимаются эти вопросом. Бэби-бокс сам по себе, или там сотрудники – они не ходят по семьям, не ищут там этих детей ненужных и потом не предлагают прийти и положить его в бэби-бокс. Поэтому если расценивать так, как написала кировская прокуратура, то я хочу сказать тогда, что, проходя мимо, прохожий, видя ребёнка на газоне, должен пройти мимо, а иначе он занимается выявлением.

- Оставленного, имеется в виду?

Елена Котова: Да, оставленного ребёнка. Вот лежит ребёнок в пакете – он должен пройти мимо. Или, например, случилось, вот сосед бьёт своих детей, он тоже должен пройти мимо, потому что тогда сосед занимается выявлением ситуации как бы неблагополучия с детьми. Ведь не надо всё доводить до абсурда. Бэби-боксы уже себя зарекомендовали, есть трехлетний опыт. Опыт даёт возможность проанализировать ситуацию. И мы, когда видим анализ ситуации, где были размещены бэби-боксов в рамках помощи женщинам, подключения общественных организаций, во всех территориях снижение количества инфантицида. Там, где были просто поставлены бэби-боксы со стрелочкой «добро пожаловать», там у нас увеличение отказных детей и увеличение оставленных детей в бэби-боксе.

- Ещё один аргумент высказывают, зачем нужен бэби-бокс. Ну бэби-бокс в основном при больницах устанавливается. Зачем нужен бэби-бокс, если родитель может оставить своего ребёнка в самой больнице, ну, например, подкинуть в больницу, на крыльце, в коридоре оставить. Это же тоже больница, там медперсонал.

Елена Котова: Если бы у нас были приняты законы, допустим, как в Америке, когда ты подходишь к любому человеку в форме, передаёшь ребёнка – он даже не может тебя спрашивать, уходишь, а он тебе не задаёт никаких вопросов, забирает ребёнка. Это одна ситуация. Там ты можешь обратиться в пожарную службу, к скорой помощи. У нас ситуация не такая. Даже если ты отдал в руки медику, то это оставление ребёнка в опасности. Это уже уголовная статья 125. И ещё не было случаев, когда бы мама оставила ребёнка в подъезде или, не знаю, в торговом центре или в кустах – а потом вернулась и сказала: «Ой, я ошиблась, я хочу вернуть ребёнка обратно». Хотя бэби-боксы показывают совершенно другую практику. Надо сказать, что действительно были ситуации, при которых для этих женщин казался это единственный возможный выход, но в течение первой недели пятеро из них вернулись и забрали своих детей обратно.

- Вот этот же аргумент ваши противники используют для того, чтобы сказать: вот посмотрите, у женщин была просто временная какая-то ситуация. Она под эмоциями увидела этот бэби-бокс, отдала ребёнка, а потом одумалась и вернулась за ним. Это эмоции человека.

Елена Котова: Хорошо, если бы она оставила этого ребёнка в подъезде, то завтра бы она за ним не вернулась, потому что тогда это оставление в опасности, статья 125 Уголовного кодекса. Тут мы получаем что: слава богу, если ребёнка заметили и оказали ему помощь. Другая проблема, если его не заметили, и он замёрз или от переохлаждения умер. И тогда мы получаем в нашем обществе преступников: женщина, которая переступила закон, и ребёнок, который мёртв.

- Один преступник и одна жертва.

Елена Котова: Одного преступника и одну жертву, да. Слава богу, если его там вовремя обнаружили, но, в любом случае, женщина не факт, что она за этим ребёнком вернётся. Ведь наша задача – не бежать и наказывать только вот этих всех женщин.

- Ну а кто так понимает эту задачу: вот именно бежать и наказать женщину за то, что она принимает такое решение.

Елена Котова: Во-первых, ребёнок не только от женщины, то есть участвуют в этом процессе как минимум двое. И, соответственно, ребёнок появляется на свет – и ответственность должны нести тоже двое. Да, и папа, и мама. Мы эту сторону как бы вообще не задеваем. Но проект бэби-боксов – не таблетка от всех болезней. Невозможно одним проектом решить огромную социальную проблему. Никто не против профилактики социального сиротства. Никто не против общественных организаций, которые оказывают помощь женщинам. Единственное, что бэби-бокс, он, получается, измеритель…

- Ситуации в обществе?

Елена Котова: Качества оказания вот этой вот помощи. У нас больше года не оставляют детей в бэби-боксе, да. Но у нас и подкинутых детей за этот год нет.

- Активно работает общественная организация и само государство?

Елена Котова: Активно работает само государство, скорая социальная помощь, кризисные центры. Закрыты те точки, где были проблемы. И сейчас выявляется, оказывается помощь раньше или держится рука на пульсе.

- И, кстати, практически вторит вам Павел Астахов, когда говорит, что необходимо усиливать именно профилактическую работу, но при этом необходимо закрыть бэби-боксы, и ссылается на резолюцию комитета ООН, на различные статьи данной резолюции, рекомендации закрыть бэби-боксы. Я перед эфиром подняла данную резолюцию, посмотрела заключительные замечания комитета ООН по правам ребёнка по результатам рассмотрения доклада РФ. Вот нашла для себя такой интересный момент. То есть Павел Астахов ссылается на рекомендацию ООН в части закрытия бэби-боксов. Одновременно с этим, процитирую замечания данного же комитета в отношении ситуации в России: «Комитет также обеспокоен недавно принятым законодательством государства-участника, запрещающим пропаганду нетрадиционных сексуальных отношений, которое в целом предназначены для защиты детей, однако поощряет дискриминацию в отношении лесбиянок, гомосексуалистов, бисексуалов, трансгендеров и интерсексуалов, включая детей и детей из семей ЛГБТИ. Комитет испытывает особую обеспокоенность в связи с тем, что используемые расплывчатые определения пропаганды привели к целенаправленным преследованиям по отношению к сообществу ЛГБТИ». Вот, получается, что одну часть резолюции Павел Астахов явно поддерживает, а вторую часть видимо всё-таки не поддерживает. Мы не слышали о том, чтобы Павел Астахов хотел бы поддержать именно данную часть резолюции. Почему именно сейчас Павел Астахов задаёт вопросы по отношению к бэби-боксу, вот вы как сами понимаете?

Елена Котова: Честно, последние его действия и заявления – мне кажется, этот какая-то просто личная неприязнь. То есть я пока других каких-то…

- К вам лично неприязнь или к проекту личная?

Елена Котова: К проекту. Или ко мне – я не знаю, на самом деле. Что им движет, чтобы завести такое количество людей в это, заставить эту прокуратуру бегать по этим больницам, мучить общественников. У нас нет других проблем в стране? Или у нас все остальные дети живут счастливо, только бэби-боксы мешают всем жить?  Я неоднократно обращалась к Павлу Астахову, чтобы сесть и обсудить практику. Я хочу, действительно, чтобы он нашёл время, взять специалиста – не просто тех, которые цитируют, а специалистов, которые работают и оказывают адресную помощь. И сесть, обсудить итоги, да, бэби-боксов и что-то подкорректировать, где-то что-то добавить, может быть, и не форсировать события с установкой бэби-боксов, но я считаю, что совершенно неприемлемо выхватывать только части конвенции. При этом, знаете, вчера буквально увидела, Латвия ответила. Они, конечно, не собираются закрывать, несмотря на рекомендации ООН, они не собираются закрывать.

- ООН в том числе рекомендовала и Латвии…

Елена Котова: Это вот информация по России, а там вообще по странам-участникам. И Латвия сказала: «Мы не собираемся это делать, практика показала очень положительный результат». Германия сказала, тоже не собирается закрывать никакие бэби-боксы: «У нас работает система как система профилактики». Да, это что-то новое просто, возможно, не сразу приемлемо. Но я думаю, что со временем как-то ситуация всё равно изменится, и люди смогут потратить время, погрузиться в эту проблему, чтобы уже комментировать это всё, скажем так, со знанием дела, а не просто.

- Но пока у вас разговора с Павлом Астаховым так и не состоялось, какой-то личной встречи, совещания.

Елена Котова: Нет, он сказал, что у него целая большая очередь страждущих, и со мной встречаться он не собирается. Но мы не оставляем надежды, мы будем…

- А что будете делать, если закроют бэби-бокс?

Елена Котова: Нельзя закрыть то, что уже работает, то, что уже существует. Как это можно закрыть?

- Как вмонтировали бэби-бокс, так и размонтировать можно.

Елена Котова: Нет, я не думаю, что до такого дойдёт, потому что, во-первых, все видят результат существования бэби-бокса. Единственная у меня просьба к противникам: меньше эти вопросы муссировать в СМИ, потому что рекламировать бэби-бокс не надо. Это самая главная ошибка, когда начинают рекламировать бэби-бокс. Не надо никаких призывов, не надо – кому он нужен, те его найдут. Они не будут прислушиваться ни ко мне, ни к вам. И если мы сможем оказать людям помощь до того, как они обратятся к бэби-боксу – это очень хорошо. Если не сможем, то хотя бы сохраним ребёнку жизнь.

- Наше время эфирное подошло к концу. Напомню, с вами была руководитель благотворительного фонда Елена Котова и Екатерина Набатова. Спасибо за разговор!

Елена Котова: До свидания!